Недобрая старая Англия

Отличаясь независимым нравом, английские куртизанки предпочитали снимать отдельную комнату, иногда с одной-двумя соседками. Впрочем, многие девицы из Ист-Энда искали защиты у сутенеров, как, например, Нэнси из романа Диккенса «Оливер Твист». В отличие от столиц континентальной Европы, борделей в Лондоне было не так уж много: с 933 в 1841 году их число упало до 410 в 1857-м.

Зато те, что остались, привлекали немало клиентов из высшей прослойки общества. С хозяйками борделей считалась даже полиция. Взять, хотя бы, Мэри Джеффрис, содержательницу четырех дорогих борделей на улице Черч-стрит, а также заведения для флагеллянтов (садомазохистов, практикующих порку. — Ред.) «Розовый коттедж», еще одного дома возле Грей Инн Роуд и пункта для перепродаж проституток. Бордели в Англии были легальными, хотя и не регулировались властями, как в Бельгии или во Франции. Несмотря на то, что в домах миссис Джеффрис творились темные делишки, она откупалась от полиции обильными взятками. Все было шито-крыто, пока мадам не привлекла внимание сыщика Джеремайи Минахана.

Будучи человеком неуступчивым и кристально честным, Минахан не побоялся пойти с ней на конфликт. Когда мадам предложила ему золотую монету, детектив донес о взятке начальству, но в участке его подняли на смех — и откуда такие дурачки берутся? Но Минахан не сдавался. В 1883 году полное досье на миссис Джеффрис оказалось в Скотленд-Ярде. Тут уж инспектора разгневались не на шутку, ведь служака разворошил тот еще муравейник. Не желая выносить сор из избы, начальство понизило его в ранге.

В знак протеста Минахан ушел из полиции и переметнулся в лагерь борцов с проституцией. Там он, наконец, обрел поддержку. Собранных им материалов хватило, чтобы обвинить мадам в нарушении общественного порядка и подать на нее в суд. Особую пикантность делу придавал тот факт, что среди клиентов миссис Джеффрис был принц Уэльский, будущий король Эдуард VII. Затаив дыхание, евангелики ждали процесс. Сейчас-то всплывут подробности и о малолетних проститутках, и о незаконном удержании девушек, и о торговле «живым товаром». Но высокопоставленные клиенты оказались хитрее. По совету адвоката миссис Джеффрис признала себя виновной. В подобном случае судья не давал слово свидетелям, а сразу же выносил приговор. Штраф в размере 200 фунтов едва ли обременил богатую мадам. Свидетели же, которым было о чем рассказать, ушли с суда, скрежеща зубами.

«Белое рабство»

Если бордели в Англии были немногочисленны, то в Европе, в той же Бельгии, их хватало с избытком. Борцов с проституцией беспокоило такое явление, как «белое рабство», или продажа англичанок в континентальные бордели. Хотя евангелики называли рабство «белым», чтобы провести черту между торговлей европейками и чернокожими рабынями, они неоднократно подчеркивали, что условия в борделях ничуть не лучше, чем на плантациях. А то и хуже.

Пионером в борьбе с белой работорговлей стал Альфред Дайер, писатель и книгоиздатель (именно ему Минахан принес компромат на миссис Джеффрис). Для начала ему предстояло выяснить, каким ветром честных английских девушек заносило в заграничные притоны.

Сценарий был стандартным: к небогатой девице, которая работала вдали от семьи, сватался джентльмен, с виду респектабельный и при средствах. Мужчина приглашал глупышку поехать с ним на Континент, якобы чтобы узаконить отношения. Та охотно соглашалась. Откуда ей было знать, что поджидает ее за Ла-Маншем? Вряд ли она хоть раз говорила о сексе со своей матушкой. И разве не учили все книги и проповеди, что мужчинам нужно угождать? Как можно отказать джентльмену! В Бельгии или Голландии девушку брали в оборот подельники «жениха». Горе-невесту везли в бордель, где ее регистрировали под поддельным именем, а в случае несовершеннолетия прибавляли пару лет. Лишенная денег и знакомств, не зная ни слова по-французски, девушка уже не могла вырваться на свободу. Повседневная одежда девушке не полагалась, только яркие тряпки, в которых ее в два счета можно было опознать в толпе.

Публичные дома в Бельгии имели официальный статус. Если совершеннолетняя бельгийка желала добровольно заниматься древнейшей профессией — что ж, ее право. Но по доброй ли воле в борделях задерживались англичанки? 16 октября 1879 года английский лейтенант заметил на брюссельской улице Рю де Сабль полуголую девицу, заходившуюся в рыданиях. По ее словам, ей удалось сбежать из борделя по адресу Рю Сен-Лорен 28, где ее удерживали насильно. Вслед за ней ринулась мадам, но прохожие отстояли бедняжку, а лейтенант проводил ее в отель. Вечером за англичанкой по имени Ада Хигглтон пришел представитель полиции. По крайней мере, именно так назвался незнакомец. Ничего не подозревая, Ада последовала за ним, но вместо полицейского участка очутилась в уже знакомых стенах борделя.