Недоброе солнце

Вот как. Никогда не подозревал за своей мамой такого отношения к юным дочерям Валоры. Знал, конечно, что она специально приглашает толпы девиц для встречи со мной, в надежде получить невестку. Но не подозревал, что они ее раздражают так же, как и меня.

– Какая она? Она красивая? Умная? Она тебя не боится?

Видя восторг матери, я расслабился. Ничего себе. Моя мама была рада невестке с Земли! Вот это поворот. Да, судьба, видимо, решила разом компенсировать мне все годы лишений, тяжелой работы и боли.

– Расскажи мне о ней, – потребовала родительница с горящими глазами.

Я смог только мечтательно улыбнуться.

– Поняла, – выражая абсолютное счастье, прокомментировала мою реакцию собеседница. А потом вернулась к своему обычному деловому тону. – Как давно началась привязка? Когда ты мне покажешь мою невестку? Как долго ты еще будешь ждать?

– Прости, мама, но думаю, остальная информация для тебя будет лишней. По крайней мере, пока.

– Я хочу знать, – упрямо сказала матушка.

– А я не хочу отвечать. И как ты мне недавно напомнила, я второй оджи Валоры и могу игнорировать твои вопросы на эту тему.

– Ах, так? Ну да, здесь ты прав. Вот только я знаю того, кто не может так поступать. Хорошего вечера, сынок, – хищно улыбнувшись, мама отключилась.

– Прости меня, Сумудин, – если уж моя матушка встала на след, то так просто не отпустит. Не зря она лет тридцать является членом Великого совета.

Лени

Утро ожидала и с предвкушением, и с трепетным опасением. Как себя поведет Нарин? Как себя вести самой? Что значит вчерашний поцелуй? Или не значит? Сама же просила. Значит, это было просто так? Но он обнимал сам. Значит, непросто? Или не значит? Как же тяжело быть женщиной!

Вконец измотав себе все нервы, нацепила рабочую форму и отправилась на завтрак. Сумудин просил поторопиться.

Медик ждал за одним из столиков, опять сияя как сверхновая звезда. Интересно, это он всегда такой отвратительно счастливый по утрам или просто мне так радуется. Рядом сидел незнакомый офицер и зеленоглазый милашка Марано, с которым мы вместе сидели за ужином. При моем приближении, он тоже просиял и подскочил, пододвинув мне стул.

– Терри, вы выглядите прекрасно, – восторженно сообщим мне Марано. – Как вам спалось после военных действий? Многие с большим трудом переносят первые космические бои.

– Спасибо, спала я на удивление хорошо, – не стоит упоминать, наверное, что мне всю ночь снились разнообразные вариации поцелуев с капитаном, и я проснулась несколько взбудораженная, но довольная.

– Сумудин вам сделал инъекцию?

– Не в этот раз. Я перед сном какао выпила, – при упоминании какао медик подавился тем, что там потягивал из кружки, и судорожно закашлялся. Сосед по столу поторопился постучать валора между лопаток, а я подозрительно смотрела на своего прямого начальника, предполагая его некоторую осведомленность в том, что вчера к какао прилагалось.

– А что это за напиток? Лекарственный? – не отрывал от меня салатовых глаз молодой офицер.

– Настроение поднимает, – тихо пофыркал Сумудин, откашлявшись.

– Сумудин! – не стерпела я такой явной провокации.

– А что я? Правду говорю, – попытался невинно похлопать глазами этот… этот ЖУК. Только получалось у него не очень, слишком проказливо эти глаза блестели. – Если ты закончила, нам пора работать. Великий совет прислал разрешение.

– Ой! – я быстренько проглотила все, что оставалось в тарелке, демонстрируя полную готовность приступить к работе.

Сумудин больше не показывал своей осведомленности о событиях вчерашнего вечера, только иногда я ловила его немного лукавый взгляд, но лезть в бутылку не хотелось. Мы почти весь день обсуждали комментарии, которые предоставил совет. А ближе к ночи Сумудину поступил звонок. Из другого сектора. Я краем глаза рассматривала красивую строгую валорку в ярком наряде цвета фуксии. Волосы дамы были заплетены в уже знакомую сложную конструкцию из косичек, а изобилие морщинок вокруг глаз демонстрировало, что она несколько старше, чем все виденные мной до этого. Дама нервно барабанила пальцами по столу, за которым сидела, и буравила Сумудина сердитым взглядом синих глаз. Что-то в ней выглядело неуловимо знакомо.

– Сумудин, мальчик мой, ничего мне не хочешь рассказать? – голос и картинка немного расходились, видимо, из-за значительного расстояния, но все же не настолько, чтобы было трудно или некомфортно разговаривать. Медик весь подобрался, вытянулся и слегка посерел.

– Валлине Рамия, – тихо выдохнул доктор, кинул на меня какой-то затравленный взгляд, прочистил горло и снова посмотрел на строгую собеседницу. – Я все ик! могу объяснить. Вы только не сердитесь.

– Сумудин, ты мне как сын, – строго сказала дама, – кроме того, ты хранитель традиций на «Парадоксе», и имеешь определенные обязательства. А я все узнаю случайно! Вы что, мне вообще говорить не собирались?!