Недоброе утро Терентия (СИ)

Чай пил. Степке показал, как бутерброды делать. Хлебушек брал, да нарезал его. Сверху маслом помазал, да вареньем. Из черной смородины оно. Помню, собирал прошлым летом. У опушки леса кусты. Много! Разрослась смородина. Целое море ее! Люди тропки проделали среди кустов. Как созреет — все туда. С лукошками, да корзинками. Собирают и так кушают. Вкусная, сладкая! А мы варенье варили с нее. С сахаром. В баночки разливали и в погреб. Есть припасы! Понравилось Степке так кушать, бутербродом! Маманька моя тоже очень любила, чтобы белый хлеб, да масло. Она его сама сбивала из молочка, из-под коровушки-то нашей, из-под Мартушки. Вот и меня учила. Не получалось тогда. Мальцом был. Но запомнил, как его делать. Крепко запомнил! А теперь у самого получается. Спасибо ей за науку! Как делаю, всегда маманьку вспоминаю! Вот так.

Поговорили мы. Рассказали мне, как Серафима привезла нас в Зареченку, как тащили меня в дом тяжелого такого, да как из меня она кусок пули доставала. Оно оказалось в меня пулей стреляли. Пуля прошла шкуру, да вдоль ребер. На вылет прошла. Только кусочек ее в ребрах застрял. У нее форма была такая, особая. Будто она, пуля эта — в теле раскрываться должна. Тогда наглухо кладет. Свезло мне! Пуля видать некачественная оказалась. Плохо ее из свинца отлили. И не раскрылась во мне-то! Отскочил от нее кусочек и застрял. Потому крови много так вытекло из меня. Рана не закрывалась. Серафима всю ночь надо мной провозилась. Оперировала! Она же врач. Дядька Вий ей помогал. Нож свой принес. Острый, как бритва! Да меня помогал с боку, на бок чуть поворачивать, чтобы Серафиме удобно работать было. Еще волчка он успокаивал. Выл волчок под окнами, да метался. Все, в хату рвался ко мне! Серафима не пускала. Говорила: «Не следует зверю тут быть, когда рана раскрытая. Заразу может принести. Хоть и друг, да стерильно все должно быть! Не в обиду ему». Серафима — она такая. Чтобы все чин-по чину было! Она сама до утра на ногах. Кусочек пули тот искала, да доставала. Он в сторону ушел от основного ранения. Долго возилась! А затем все это время коло меня сидела. Следила. Цельный день, и ночь, пока я в беспамятстве валялся. Жонку мою, в край загоняла. То за травами, то за лекарствами, искать какие есть у кого! Спасла меня Серафима в общем. Спасибо ей сердешное! Если бы не она — все, пиши пропало... Жонка тогда фыркала, что в нашей хате, да другая баба командует! Только ей дядька Вий укорот давал. Как может давал: кулак к носу и порядок. И дядьке Вию спасибо конечно! Поблагодарил их всех я. А Серафиму — особенно!

Долго мы еще сидели-разговаривали. Рассказал я им, чего в городе твориться, да как я там и волчок со мной. Как очнулся я в яйце том окаянном, да как выбрался из него. Про то, что внутри яйца еще хобот, что внутрь залезаит и маленькое яичко в тебя закладывает. Как едва его в меня не засунули. Успел я вырваться! Рассказал, как выяснил, что в грибе сижу. И про то, что грибы эти огромные, всюду там. Про медузу рассказал. Про щупальца рассказал, которыми она город рушила. Про то, как волчка вызволил. И про мужика того, что следом вылупился. Только видать яичко успели в него положить! Как из него гадина мелкая вылупилась, из живота его. Жуть! Потом, как бежали мы с волчком по городу, от щупалец медузы спасалися. Про трупы в подвале и херы те, что с лапками. Слушали меня все, внимательно. Особенно дядька Вий слушал! Все, все просил рассказать, да подробно! Ну я и рассказывал. Про ночь в подсобке рассказал. Про холод ночной, да про стрельбу за окном. Еще рассказал про щупальце, что через окно к нам залазило. Как выбирались утром, да по городу бродили. Про гадин взрослых рассказал. Как первую встретили, да как морду ей набил. Еще как по квартирам ходили, припасы искали. И про паутину черную. Как кувалду нашел.

Еще про Ивана рассказал. Про драку большую на площади. Про то, как Иван помер, да Урал нам достался. Похоронил как его. Еще про удостоверение его вспомнил! Нашел штаны свои. Вынул. Показал дядьке Вию. Кровью моей оно чутка испачкалось, да ничего, основное-то видать! Оказалось, знает он его! Они с ним еще в армии познакомились. Только он в «инженерных» войсках служил, а дядька — в «биологических». Они, когда в части одной были, недалеко от Горного. Это город, тот, что на севере. Так вот, они когда в части той службу проходили, так там и познакомились. Дружба там и завязалось у них. Ну, не то, чтобы дружба крепкая, а так — приятельствовали. Водку вместе пили, да общались. Помогали друг другу если надо было. Выручали. Такое.