Недоброе утро Терентия (СИ)

Старый стол и стулья, которые стояли в центре комнаты, уже много-много лет являлись верными служащими этого магазина. Их деревянные поверхности были покрыты множеством царапин и потертостей, но это только придавало им особый шарм. Стол был не самого большого размера, однако с лихвой вмещал все необходимое для работы, а стулья, с высокими спинками и мягкими сиденьями, — были неотъемлемыми спутниками этого старого стола.

Большой и высокий напольный сейф, расположился в углу. Он по-прежнему использовался для хранения ценных вещей. Это был не только предмет мебели, но и свидетель времени. Шли года, столетия, но он до сих пор служил верой и правдой, охраняя все то ценное для человека, что у него осталось. Даже когда весь этот Мир превратился в труху.

На против окна, у противоположной стены, стоял потертый диван с покосившейся спинкой и кирпичами вместо ножек. Он выглядел как старый, изношенный ветеран, который уже не может справиться с тяжелыми боями со временем. Его обшарпанные подлокотники и выцветший обивочный материал говорили о многих годах использования и множестве пережитых историй. Но несмотря на свой вид, диван все еще оставался местом для отдыха, и с честью и гордостью, продолжал нести свою службу. Служил он и для волка. Тот вальяжно развалился на этом диване, заняв всю его площадь, и уложив голову на свои передние лапы, приготовился спать.

Одинокая муха летала по комнате, пытаясь найти выход. Ее крылья шумно бились в воздухе, и она постоянно жужжала вокруг головы, садилась на все подряд и ужасно напрягала своим присутствием. И как только я пытался ее прихлопнуть, она стремительно улетала и снова и снова возвращалась, словно настойчивый назойливый гость. Сейчас она опять села на мою руку и начала медленно потирать свои лапки. Я замахнулся и шлепнул ее ладонью. Муха мигом взлетела, оставив за собой лишь неприятное ощущение на моей руке. — Тьфу, зарраза!

— Что такое? — дядька наконец вытащил из сейфа очень габаритный тубус из серого материала, похожего на пластмассу. Долго возился. Копался там. Теперь вытащил.

— Муха... — назойливое насекомое наконец успокоилось и уселось на деревянной раме единственного в подсобке окна.

— А... — Вий многозначительно кивнул. — Задолбает. Вот одна залетит, и спасу от нее нет! — он одной рукой смел в сторону бумаги, что устилали весь стол и вскрыв крышку тубуса, извлек из него не менее габаритный сверток из бумаги. Он положил его на освободившееся место на столе. Затем развернул. — Вот!

— Чего там? — я окинул взглядом то, что развернул Вий. Это была карта. Огромная, очень детальная карта целого района! На ней были отчетливо видны все поселки, включая и нашу Зареченку. Также, в отличие от той, что висела здесь, на стене в подсобке, на этой было еще три деревни, о которых я не знал. Они находились гораздо севернее и были ближе к городу Горному. Также, само собой, на этой карте были наша Зареченка, Морша, Павловка и сам город Славный. Конечно-же на ней был и Горный. Мало того, на этой карте были прорисованы все дороги, включая и большинство проселочных, и еще прописаны расстояния до каждого населенного пункта и длина каждого отрезка дороги. И все высоты гор и возвышенностей всяких. Даже та самая гора, что мы «Жопой» про меж собой называем, и та есть! Пятьдесят три метра она. Вот так! Масштаб карты был указан: один к ста.

— Ого! — мне ничего не оставалось, как выпучить свои зенки от удивления. Такой подробной карты, я в жизни никогда не видел!

— Военная. Секретное это! Было когда-то секретное... — Вий налил нам свежий чай, из заварника, который принес тот самый караульный, что сопровождал нас по двору. После того, как мы снова вернулись в каптерку, дядька попросил у него чай. А еще он приказал ему никого сюда не впускать. — Заняты мы. До вечера! — так и приказал говорить. Причем абсолютно всем, кто явится. Разве, что только, если что-то очень важное! А что относится к «очень» важному, а что к «не очень» — он ему не уточнил. Несмотря на это, мужик Вия понял и молча кивнув, вышел, плотно затворив за собой дверь в нашу подсобку. Видать он тоже из бывших военных! Такие они. Вот заметил, если вояка, то такой — молчун. И серьезный всегда. Как и дядька мой. И одеваются они вроде как одинаково! Этот-то — темная рубаха с длинным рукавом, штаны, черные сапоги, кепка и повязка на рукаве красного цвета. Также и патруль! И дядька мой: в рубахе, штанах и сапогах. Только без кепки и повязки, но в своей, милицейской фуражке!