Недолгие зимние каникулы

Спускаясь по лестнице, Алеша продолжал объяснять, по-каким причинам новый ключ иногда не срабатывает в замке. Я только делал вид, что слушаю. На самом деле я лихорадочно искал выход из положения, в которое попал по своей же вине. Не брякнул бы ему о «великом мастере» — мы бы сейчас мирно расстались. Он бы за Мариной зашел, а потом — к двоим братишкам, в парк, а я помчался бы к дому Греки. Как он там? Не хватился ли пропавшего ключа?.. А что теперь делать? Куда идти?.. Надо попробовать все же уговорить его.

— Алеш, может, тебе не ходить со мной? Чего время терять?

— Ерунда! Что туг идти до тебя — три минуты.

— А если с братьями что случится? Пока ходишь туда-обратно…

— Они ребята смышленые. Сами задираться не станут. И в обиду друг дружку не дадут. Ничего с ними не будет.

Тем временем вышли мы со двора. Тут как раз бы самое место — распрощайся. Я сбавил шаг.

— Ничего, говоришь, не случится, а слышал; как три дня назад на углу, возле гастронома, машина сбила мальчишку? В больницу отвезли. — Я знал, что у мальчика оказалась сломанной рука, но тут решил слукавить: — Говорят, умер мальчик.

— Умер? Ерунда! Перелом левой руки…

Пока мы говорили о мальчишке со сломанной рукой, место, где удобно было распрощаться, осталось позади.

— Ты же за Мариной обещал зайти. — Я еще не терял надежды избавиться от Алеши. — Сам говорил: ждет тебя.

— Ждет… — со вздохом подтвердил Алеша и тут же добавил: — Ну, чего плетешься, как неживой? Включай первую космическую!

Пришлось включать. Я и придумать ничего больше не успел, как мы очутились возле моего дома. На улице было холодно, прохожие зябко ежились в воротники, в лицо дул ветер, нес мелкий снежок, а я холода не ощущал, даже вспотел. Наверное, от волнения. Вот она, пришла роковая минута. В голове моей так и не родилось ни единой спасительной мысли. Ни слова не говоря, я не стал свертывать за угол, во двор, а быстро, пожалуй, еще быстрее, чем до этого, зашагал дальше по улице.

— Борис! — окликнул отставший Алеша. — Своего дома не узнал?

Я чуть оглянулся и глухо ответил:

— Мне надо в другое место… Ты иди, Алеша, обратно, иди к Марине, к своим братишкам. Пока.

Шел я торопливо, почти бежал, не оглядывался… Неужели послушался, отстал?.. Вот здорово!.. Напрасно я радовался. Через несколько секунд услышал за спиной топот ног. На плечо мне легла твердая Алешина рука.

— А ну-ка, притормози… Что-то, Борис, чудишь ты. Может быть, объяснишь?

Мне так не хотелось говорить про Греку. Но что другое я мог сказать? Выдумывать, изворачиваться — только понапрасну потерял бы время. А время — главное. Надо скорее вернуть ключ.

— Это ключ чужой… — Мне было страшно смотреть Алеше в лицо. — Понимаешь, чужой. Я должен возвратить его одному человеку.

Я все еще тянул, еще надеялся, что Алеша удовлетворится таким объяснением. Глупый! Этим только разжигал его любопытство.

— Ладно, Борька, кончай волынку. А то подумаю, что ты попал в воровскую шайку.

Ого, загнул! Нет, уж лучше про Греку сказать. Я заставил себя улыбнуться:

— Вот как закрутил тебе голову! А все, Алеша, очень даже элементарно. Ключ должен отдать Греке. Он меня попросил сделать второй ключ.

— А зачем? — Алеша подозрительно смотрел на меня.

— Сам не знаю. Попросил, и все.

— Ох, Борька, опять темнишь… Если все так элементарно, идем отдадим ключ вместе.

Час от часу не легче!

— Алеша, не сердись, пожалуйста, я не могу пойти вместе с тобой.

— Почему?

— Ну… ты же знаешь, как он к тебе относится.

— Ах, не любит меня! Это верно. Только я смотрю, Борис, и удивляюсь: что-то у тебя к нему очень большая любовь. А если хочешь знать правду, что я об этом думаю, то могу сказать. Хочешь?

Особого желания слушать про свои отношения с Грекой у меня не было, но все же это казалось лучше, чем вести разговор о ключах.

— Говори, — сказал я безразличным голосом. — Это даже интересно.

— А я ничего интересного здесь не вижу. Мне, Боря, между прочим, обидно смотреть, как ты, умный парень, бегаешь вокруг этого Греки. Бегаешь, как последняя шестерка, и своего мнения не имеешь. Кулаком его прикрылся. И эта история с ключом не нравится мне. Вот недавно отец рассказывал, как у его товарища по работе подвал кто-то очистил. Замок сорвали и залезли. Банки с помидорами потаскали, огурцы в кадушке. Если бы я знал, что это ключ для Греки, ни за что бы не стал делать. Ты меня просто обманул.

Шагов пятьдесят шел я молча. Больно задели меня слова Алеши. Лишь когда впереди показался дом Греки, я сказал:

— Не обманывал я тебя. Это ключ для меня. Понимаешь, для меня.

— Не понимаю. То говорил: какому-то человеку, потом — Греке, теперь, оказывается, для тебя. Заврался, Боря.

Я достал из кармана ключ и протянул его Алеше.

— Можешь обождать минутку? Я сразу же вернусь. А ключ пока подержи, чтоб не сомневался.

— К нему пойдешь? — Алеша кивнул в сторону Грекиного дома.

— Надо, Алеша. Понимаешь, надо…

Глава девятая, в которой я решился на то, что казалось совершенно невозможным