Недолюбленный

Мой рот чуть не отвис до земли. Какого брата? Может это тайная сестра Василия? Внимательно всмотрелась в девушку: высокая, стройная, элегантное пальто цвета дикой сливы выгодно подчеркивало ее хрупкость. Южные черты лица и оливкового цвета кожа заставляли думать, что девушка недавно прилетела с морей. Идеальной формы черные брови, пушистые темные ресницы, пухленькие губы. Она никак не могла оказаться родственницей светловолосого сероглазого Василия.

– Диана? – раздал приятый мужской баритон позади девушки. Она обернулась. За ней стоял самый красивый мужчина, которого я только видела по телевизору или в журнале. Даже Царев перед ним внезапно померк. Олег был русым, голубоглазым, с правильными чертами лица, оказывается в его внешности не было ничего запоминающего, если сравнивать с незнакомцем, который стоял чуть поодаль от нас. Мужчина притягивал глаз без усилий – он просто стоял, засунув одну руку в карман брюк. Он был высоким, мне бы приходилось немного откидывать голову, чтобы смотреть ему в глаза. Они у него были карими, напоминали горький шоколад. Его черные волосы, – именно черные, не шатен, а цвета вороного крыла, – отливали в свете фонарей легкой синевой. Черные брови сдвинулись к переносице. Смуглая кожа создавала контраст белизне рубашки. На нем был костюм цвета серого металлика, поверх распахнутое серое пальто. Он на Диану, потом на меня смотрел попеременно, и взгляд его с каждым разом все тяжелел и тяжелел.

– Когда ты приехала? – обратился ко мне незнакомец, игнорируя полицейских, которые прислушивались к нашему диалогу. Надо отдать должное этому мужчине, он делал вид, что знает меня. А еще он держала себя так, словно привык получать ответ тогда, когда спрашивал именно он. Поэтому каждый ждал свою очередь отвечать на его вопросы.

– Сегодня, – прошептала я, прикидывая в уме все сценарии развития этого эпизода. Может нас снимают? Уж больно как в кино получается, и актеры все симпатичные. Ну, правда, как-то неправдоподобно все получается. Меня останавливают полицейские и тут на помощь прибегает «прЫнц», который уже влюблен и готов сделать меня своей женой, отдать полцарства в придачу за добровольное «да». И неважно, что «невестой» назвала меня якобы его сестра.

– А почему не позвонила?

– Телефон потеряла.

– Понятно, – наконец-то мужчина посмотрел на парней взглядом начальника. Не знаю, как именно смотрит начальство на своих подчиненных, но те вновь подобрались под его пристальным взглядом. – Паспорт давай, – он протянул мне руку. Я тут же обратила внимание на ногти. Живя в окружении рабочих людей, где трудились больше руками, чем языками, мне никогда не доводилось видеть идеальный маникюр у мужчин. Хотелось спрятать свои руки глубоко в карманы куртки – ногти давно были обкусаны и требовали не только полировки. Нехотя вытащила из внутреннего кармана куртки паспорт и отдала ему.

– Идите в машину, – повелительно кивнул он в сторону стоянки, где стояли внушительные большие автомобили. Диана протянула руку за ключами, взяла меня за ладонь и повела в указанную сторону. Было страшно – собственноручно отдала паспорт, шла с незнакомой мне девушкой в машину. Может сейчас так вербуют в рабство? Может все изначально подставлено? Я с опаской посмотрела на Диану, она нажала на ключе кнопку, и рядом большая машина приветливо моргнула фарами.

– Садись, не бойся. Мой брат сейчас все уладит.

– Откуда ты знаешь, что меня зовут Маша?

– А тебя действительно так зовут? – карие глаза заискрились смехом, и я улыбнулась. Она вызывала доверие. Мы вместе сели сзади на сиденья, откуда было видно оставленных нами мужчин. Я робко огляделась. Салон машины был в светлых тонах, пахло чем-то дорогим и вкусным, была идеальная чистота. Я постеснялась своих пыльных ботинок, постаралась их спрятать и подвинулась на самый край, чтобы ничего не испачкать. Брат Дианы уверенно направлялся к машине. Выражение его лица, ничего хорошего не предвещало. Я даже порадовалась, что не являюсь в действительности его невестой. Иначе…наказал бы.

– Дамир… – попыталась Диана объяснить свой поступок, когда мужчина занял место у руля.

– Ни слова, – оборвал он, протянул мне паспорт. – Потом все объяснишь, а сейчас я злой и голодный.