Недооцененные события истории. Книга исторических заблуждений

Первого октября 732 г. друг против друга выстроились арабские войска под командованием Абд ар-Рахмана ибн Абдаллаха, правителя Андалузии, и армия франков Карла Мартелла. Хотя сказать «армия франков» будет не совсем точно, поскольку «Хроника Кордовского анонима» (иначе называемая «Мосарабской хроникой») рассказывает о собранных Карлом рыцарях из многих стран, «говоривших на разных языках», и называет их попросту «европейцами». Семь дней противники присматривались друг к другу и готовились к бою. Наконец, 8 октября сражение началось неудачной атакой арабской конницы против тяжелой пехоты христиан. Тем временем кавалерия Карла Мартелла скрылась за холмами, обошла позиции арабов и напала на их лагерь. В разыгравшейся там под вечер битве погиб сам Абд ар-Рахман. Смерть правителя решила исход битвы. Как пишет Жан Девиосс («Charles Martel»; Paris, 1978): «Арабские воины той эпохи сражались во имя своего предводителя и для него. В случае же его смерти дальнейшее сражение становилось бессмысленным. Есть много примеров, доказывающих, что мусульмане равно легко впадают в экзальтацию во время боя и падают духом после потери своего командира. Со смертью Абд ар-Рахмана битва, которая по первоначальному настрою обеих сторон должна была продолжаться до полного уничтожения противника, прекратилась». Но паники в арабских рядах не было. Спустилась ночь. А когда наутро Карл Мартелл построил свои войска в боевые порядки, противника перед ним не оказалось. Арабы спокойно отошли, забрав с собой все добытые в походе трофеи. Потери они понесли минимальные, что никак не уменьшало их потенциальной боеспособности. Не приходится сомневаться, что смерть Абд ар-Рахмана стала для арабов серьезным ударом, но среди них имелись прославленные и опытные воины, способные заменить погибшего. Они не допустили паники, а их дальнейшие решения свидетельствовали о мудрости и уравновешенности. А посему, возможно, Жан Девиосс несколько перебарщивает со своей концепцией арабского вождизма. Если так, то каковы же причины отступления мусульман? По всей вероятности, их две. Начнем с менее важной. Бартоломе Бенассер («Histoire des Espagnols VI–XVII siècle». Paris, 1985) так представляет дело: «Последние века существования вестготов в Испании заканчивались кровью и ужасом. Три столетия, с 414 по 711 гг., несомненно, были страшнейшим периодом в истории Иберийского полуострова для большей части его населения: рабов, которых убивали и калечили, крестьян, которых унижали и лишали земли, евреев, которых преследовали и истязали. Далее следовали чума и голод. Для людей того времени жизнь сводилась к борьбе за существование. Женщины убивали своих младенцев, поскольку не могли их прокормить, мужчины продавали своих подросших детей или самих себя в рабство». Столь мрачная картина не слишком убеждает. Но все же становится понятнее, почему арабское вторжение и следовавший за ним элементарный порядок, а также культурное превосходство воспринимались с надеждой, а возможно, и с облегчением. В придачу ко всему в охваченном анархией регионе пришельцы могли беспрепятственно применять принцип divide et Impera и чужими руками таскать каштаны из огня. Противостояние с войсками Карла Мартелла не соответствовало их предыдущему опыту. Арабам пришлось столкнуться с отрядами, пусть и более слабыми в военном отношении, но — небывалая вещь — солидарными и объединенными под общим командованием. А что еще хуже, отряды эти сражались на своей земле и снабжались местными жителями, тогда как арабские линии снабжения растянулись на пятьсот километров и проходили по враждебным территориям, где были возможны любые диверсии. Все это, конечно, аргументы серьезные, но недостаточные, чтобы заставить мусульманских военачальников отказаться от прямого столкновения. Но существовало еще одно обстоятельство, о котором, похоже, Девиосс забывает. Чтобы его понять, надо обратиться к событиям более чем десятилетней давности.