Недооцененный Петр

Они двое, Петр и Павел, и в качестве третьего в союзе с ними - корпус текстов под именем Иоанна, суть столпы нового учения, обращенного ко всем людям. В первую очередь им обязаны мы апостольским свидетельством, основой нашей общей веры и исходным пунктом всей экуменической мысли. Подобно тому как их свидетельство, на коем основывает церковь свою веру, не может быть произвольно расширено и развито, так и сами апостольские свидетели уникальны и незаменимы в своем авторитете. Поэтому не может быть никакого «Петрова сана», который бы развивался в истории и мог заявлять все новые, растущие претензии на авторитет. Именно различные тексты о Петре, такие как Мф 16:18 сл., Лк 22:31 сл. или Ин 21:15–18, которые производят сильное впечатление на посетителей собора Святого Петра, в действительности указывают, на особое, уникальное апостольское служение, совершенное «человеком-скалой» нарождающейся церкви.

7. Итог: десять тезисов

Итог наших размышлений можно подвести в форме десяти тезисов.

1. Христос у Матфея характеризует первого ученика в своем «слове о камне» как авторитетную, уникальную личность в кругу Двенадцати и тем выделяет его среди других учеников в том числе и как будущего учителя, миссионера и руководителя церкви.

2. Прозвище  восходит к самому Иисусу, при этом в начале преобладало, видимо, значение «скала» или «обломок скалы», а не полюбившаяся впоследствии коннотация «камень».

3. Поэтому греческая игра слов  не есть изобретение Матфея, она возникла очень рано, вскоре после воскресения Иисуса, возможно, в среде Иерусалимских эллинистов.

4. Нужно признать, что ключевое слово «скала» (на которой Христос строит свою церковь) связано не только с отдельными функциями Петра, например, как представителя учеников, свидетеля первого явления Воскресшего или руководителя Иерусалимской церкви, но характеризует всю его более чем тридцатипятилетнюю деятельность от призвания до мученической кончины в Риме.

5. Петр решительно выступил в Иерусалиме за то, чтобы новое мессианское движение открыло себя «народам», потому что спасительное дело Иисуса прорвало национальные границы иудейства и потому что в нем исполнялось пророческое обетование, данное народам. Со времени гонения Агриппы (ок. 43 г. по P.X.) Петр все больше действовал как главный миссионер среди иудеев за пределами земли Израиля и обращался при этом в синагогах также и к «боящимся Бога», которые в правовом отношении считались язычниками.

6. С другой стороны, он не желал отворачиваться и от иудео-христианской общины в Иерусалиме (руководимой братом Господним Иаковом приблизительно с 43 г., когда Петр вынужден был бежать), положение которой становилось все тяжелее, и стремился избегать такого поведения, какое могло бы вызвать со стороны иудеев обвинение в отступничестве, предъявлявшееся Павлу. Так, на Апостольском соборе в Иерусалиме он твердо отстаивал миссию к язычникам без требования обрезания, но несколько лет спустя оказался в серьезном конфликте с Павлом, который резко отверг предложение Петра разделить празднование евхаристии иудео- и языкохристианами, чтобы дать возможность иудеохристианам, находившимся в Иерусалиме в сложном положении, соблюдать заповеди чистоты.

7. Отголоски этого конфликта слышны в различных посланиях Павла (Послании к Галатам, Первом и Втором к Коринфянам и отчасти посланиях к Филиппийцам и к Римлянам). Из них становится ясно, что Петр постепенно становился миссионером к иудеям и одновременно к язычникам, причем и в преимущественно языкохристианских общинах он имел большое влияние как ученик самого Иисуса и авторитетный носитель традиции об Иисусе. «Партия Кифы» в Коринфе - признак такого развития событий. Значение Петра в позднейших «послеапостольских» писаниях, включая Евангелия, обусловлено, в частности, этим расширением миссионерской деятельности с конца 40-х годов. В изложении Луки есть та проблема, что Петр является у него основателем миссии к язычникам (через обращение Корнилия), но о деятельности апостола после собора Лука молчит, чтобы не упоминать о конфликте между Петром и Павлом.

8. Петр отчетливо выступает как полномочный гарант предания об Иисусе в Евангелии своего ученика Марка, в котором он играет преобладающую роль (хотя ее часто недооценивают), и впоследствии изображение этой роли переходят в Евангелия от Луки и в особенности от Матфея. Замолчать ее не может даже Евангелие от Иоанна. Именно Петрово предание, стоящее за вторым евангелистом, побудило Луку и Матфея основываться во многом на его Евангелии. Во II веке еще сознавали это, а потому включили Мк в канон Четвероевангелия.