Недооцененный Петр

Таким образом, для иудеохристианских книжников и евангелистов присвоение имени было не психологической характеристикой, но актом божественного избрания и обетования или, можно даже сказать, преизбыточествующей свободной благодати.

Другие лица из круга Двенадцати, помимо Петра, именно в Мф не играют никакой сколько-нибудь сопоставимой роли. Даже два сына Зеведеева, Иаков и Иоанн, упоминаются лишь трижды, причем всякий раз только вместе с Петром, который возглавляет эту группу. Евангелие от Марка, которое на треть короче Мф, упоминает о них десять раз, причем в одном случае с Иисусом говорит лишь Иоанн ^{78}. Андрей, брат Петра, появляется у Матфея дважды, а у Марка ― четырежды ^{79}. Типичная для синоптиков тенденция к такой редукции, наиболее ярко выраженная в Мф, нарушается лишь в Ин, где наиболее приближенным к Иисусу оказывается любимый ученик, а также в ряде мест говорится о Филиппе, Фоме и некоторых других. Однако в апокрифической литературе II–III веков эта тенденция находит продолжение, и только в более поздних неканонических «Деяниях» чаще встречаются имена других апостолов ^{80}.

Поэтому неверно было бы просто отождествлять слова Иисуса, обращенные к ученикам в Мф 18:18, с обетованием о ключах, данным Петру, хотя по содержанию оно отчасти с ним совпадает. Обетование, полученное Петром, говорит о неограниченной учительной и распорядительной власти. Краткие слова, сказанные ученикам в 18:18, помещены, в отличие от 16:19, в контексте общинного устава, что ограничивает их силу в основном дисциплинарным аспектом. Что касается истории традиции, едва ли они могли послужить образцом для 16:19 ^{81}; скорее ― во всяком случае, в контексте Мф ― они напоминают отзвук предшествующих слов Иисуса, обращенных к Петру. Чтобы подчеркнуть роль Петра и в этом контексте, Мф заключает свою «церковную речь» в гл. 18 вопросом Петра о прощении и ответом на него Иисуса, который иллюстрируется при помощи притчи о немилосердном заимодавце ^{82}. Он главный представитель учеников, говорящий от их лица, и единственный, с кем по-настоящему ведет диалог Иисус.

Слова о ключах от  делают Петра подлинно полномочным проповедником Царства Божьего и учителем в противовес книжникам и фарисеям, которые затворяют Царство от наставляемых ^{83}, но в то же время и в противовес всем «антиномистам» и «либертинистам», презиравшим новую Тору Мессии и праведность, которой эта Тора требует ^{84}. Здесь видно, участником какой ожесточенной борьбы был евангелист, живший в конце I века. Только проповедь Христа, пробуждающая веру и покорность и следующая по стопам «человека-скалы», открывает дверь в Царство Божье. Знание этого помогает открыть «тесные врата» ^{85}.

3. Петр как «основная апостольская фигура церкви» в эпоху до Матфея