Недосягаемый соблазн

— Мэдди, — произносит Эйден почти шепотом. — Скучаю по тебе. — Я зажмуриваю глаза и откидываю голову назад, чтобы не потекли слезы. — Поговори со мной.

Не могу. Я беспокоюсь, что недостаточно хорошо контролирую эмоции. Не хочу плакать по телефону. Я была так осторожна, чтобы поддерживать хорошее настроение ради него, когда мы разговариваем, но это сказалось, и теперь я молчу.

— Давай перейдем на видеозвонок.

— Нет.

— Почему?

— Я просто...

Уже поздно. Эйден уже нажал на кнопку.

— Прими, Мэдди. Позволь увидеть тебя.

— Нет.

— Мэдди.

В его голосе появляются опасные нотки. Он дает понять: «Не издевайся надо мной». На мгновение я подумываю о том, чтобы продержаться, но потом хочется просто сдаться. Включается видео, и я ставлю телефон на край ванны так, чтобы он был направлен к потолку.

— Это не твое лицо, — указывает Эйден.

— Не хочу уронить телефон в воду, — лгу я. — Так безопаснее.

— Я куплю тебе новый телефон.

Тихий смех все-таки вырывается из меня, после чего беру телефон и наклоняю его так, чтобы он мог видеть мое лицо и плечи.

Эйден снял пиджак. Белая рубашка расстегнута у шеи. Волосы слегка взъерошены, как будто он провел по ним руками, поднимаясь в лифте. Мы смотрим друг на друга через экран. Его глаза рассматривают каждый видимый сантиметр меня, останавливаясь на волосах, шее и плечах. Как будто он пытается насытиться, отчего жду, что он сделает какое-нибудь грубое замечание по поводу наклона камеры, но он этого не делает. Эйден просто смотрит на меня так, словно не совсем верит, что я здесь.

Я вижу себя в крошечном прямоугольнике внизу экрана. Теплая вода окрасила грудь и плечи в розовый цвет. Щеки пылают, а рот похож на печальную опущенную линию. Как будто я разваливаюсь на части прямо у себя на глазах.

Эйден не спрашивает, почему мне грустно, – он знает.

— Я не хочу тебя обидеть, — говорит Эйден.

Я отворачиваю взгляд и фыркаю, пытаясь, как только можно, подавить эмоции.

— Знаю, это нелегко.

— Я просто не понимаю, как должно быть.

— Не говори так.

Я смотрю на полотенце, аккуратно сложенное рядом с ванной. Я сосредотачиваюсь на шитье, теряя его из виду, когда глаза застилают слезы.

— Я вернусь в Штаты через несколько недель, — обещает Эйден.

— А затем? — бросаюсь я.

— Затем посмотрим.

— Этого недостаточно, Эйден. Скажи мне сейчас же, что потом? А?

— Потом мне надо будет снова уехать.

— Точно.

— Это моя работа.

— ТОЧНО! — Я опускаю руку в ванну, выплескивая воду на экран телефона.

Когда я, наконец, оглядываюсь на Эйдена, его лицо – маска разочарования. Нахмуренные брови. Сжатая челюсть. Острые скулы.

— А как насчет твоего переезда в Нью-Йорк? Ты хотя бы думала об этом?

— Зачем мне переезжать в Нью-Йорк? Ты даже не живешь там!

Он делает глубокий вдох, как будто совершенно зол на меня. Затем отвечает:

— Верно. Хорошо. Сейчас явно не самое подходящее время говорить об этом...

Я киплю от гнева, и то, что он хочет прекратить это, не помогает. Эйден думает, что я не в своем уме, думает, что мне нужно успокоиться.

— Ты прав. Давай поговорим об этом в другой раз. — Мой тон полон сарказма. — Как насчет завтра в два часа ночи по вашему времени? Или как насчет того, чтобы запланировать пять минут для разговора в неделю, начиная со вторника?

— Ты думаешь, мне легко? — вспыхивает он.

— Похоже на то!

— Я в гребаном гостиничном номере в тысяче часов езды от тебя! Я работаю по двенадцать часов в день! Я, черт возьми, пытаюсь, Мэдди!

— Вот именно! Мы оба пытались, и кажется, не получится. Этому не видно конца. Какой у нас план, Эйден? Мы что, всегда будем далеко друг от друга?

— Я не знаю.

Я понимаю, что ставлю его в тупик. Я бы никогда не хотела заставлять Эйдена выбирать между мной и работой. Знаю, как много значит для него работа в «Таймс», но что я должна делать? Я годами ждала возможности быть с Эйденом, и до сих пор даже не чувствую, что мы по-настоящему вместе. Мы провели неделю в Вейле, и что теперь? Телефонные звонки? Текстовые сообщения?

— Такое чувство, что мы можем поговорить об этом сейчас или через год, но...

Эйден перебивает меня:

— Нет.

— Все становится только сложнее.

— Ты сдаешься.

— Я просто реалистка!

— Кого должно это волновать? Я люблю тебя, Мэдди. Это важно. Это единственная важная вещь.

— Этого не дост...

— Ты любишь меня, Мэдди?

— Это важно?

— Ты любишь меня?

— Конечно, Эйден?

— Тогда дай мне время все исправить.

• 22 •

Мэдди

— Тост за королеву дня рождения! — говорит Блайт, приказывая нам всем поднять бокалы за столом.

— Миа, пусть каждый день твоего двадцать восьмого года будет таким же пьяным, как этот! — кричит Блайт, перекрывая шум толпы.

Мы смеемся и чокаемся бокалами, поздравляя Мию с днем рождения.

Бар, в котором мы сидим, «Изи Тайгер», просто переполнен. Даже в феврале открытый внутренний дворик заполнен гостями, которые неловко топчутся на краю, разглядывая столы для пикника и ожидая, когда один из них освободится. Мерцающие огоньки низко опускаются над нашими головами, когда мы обходим наш столик, делясь забавными воспоминаниями о Мии.