Недосказанное

Лиллиан подозвала к себе пять чародеев, все еще оставшихся стоять на ногах. Они развернулись и ушли с площади. Она не отправилась в Ауример, подумала Кэми, ошеломленная этим. Она пошла в лес, будто кто-то из этих чародеев был способен на очередную тренировку.

Эш посмотрел на Кэми, на другом конце площади. Кэми чувствовал его неуверенность и дискомфорт, чувствовала чужие чувства, ужасно отличающиеся от её. Он все чувствовал не так, как она: едва ли они видели один и тот же цвет, когда смотрели на небо.

— Ржавый, — сказала она. — Анджела, Холли. Помогите Эшу, прошу.

Кэми почувствовала облегчение Эша, когда он увидел, что к нему сразу же пошел Ржавый. Она хотела только лучшего для Эша, хотела, чтобы он был цел и невредим. Кэми отвела от него взгляд и посмотрела на все еще неподвижное лицо Джареда.

Она просто не хотела, чтобы Эш был рядом.

ЧАСТЬ VII 

ПОСРЕДИ ХОЛОДНОЙ ЗИМЫ

Сила и величие целей наших зыбки. 

Лампы гаснут; и звезды. Мы одни.

— Руперт Брук

Глава Двадцать Седьмая 

Ошибка госпожи Ауримера

Остальные забрали Эша в Наводнение, в самое ближайшее место, в котором наверняка имелись кровать и где, почти наверняка, им были бы рады. Кэми оставалась на месте, на коленях на холодной мостовой, и ждала, когда же Джаред откроет глаза. Когда он все же это сделал, небо посветлело от черного до стального серого, и она еще не была готова.

Кэми держала его голову на коленях. Его ресницы затрепетали, веки разомкнулись: он посмотрел на нее. Глаза его были светлее и нежнее серого цвета небес. В его глазах плескалась теплота, когда он увидел её.

Из-за того, как он смотрел сейчас на неё, как он всегда и смотрел на неё, на мгновение у неё возникло ощущение, что будто осталась прежней. И тут его взгляд стал твердым, а мышцы напряглись, и он сказал:

— Берегись, — и скатился с её коленей, встав на корточки, готовясь к прыжку.

Кэми подняла глаза и увидела мистера Прескотта, который шатаясь, приближался к ней держа в горстях ладоней огонь. Она вытянула руку вперед и подумала:

— Стой...и мистер Прескотт снова упал.

Кэми испытала ужас, думая о том, что же она натворила. Потом она увидела, кто стоит над мистером Прескоттом, держа в руке отломанную ветку из той ширмы, что они соорудили, чтобы прятаться. Это был её отец. Он стоял и смотрел на неё, на её окровавленную руку и на её перекошенное лицо.

— Папа, — прошептала она.

Похоже, ему было дурно.

— Кэми.

Он оглядел испачканную кровью мостовую и посмотрел туда, где лежала мисс Доллард. На его лице медленно проступил ужас от увиденного: Кэми словно его глазами созерцала приснившийся ночной кошмар. Она поднялась, проковыляла немного, и побежала в его объятия. Папа погладил её по волосам, бормоча слова утешения ей в ухо, которые казалось предназначались не только ей, но им обоим.

— Хвала Господу, что с тобой ничего не случилось, — сказал папа тихо. — Слава Богу, что Лиллиан пришла ко мне.

Кэми чувствовала, как тепло его дыхания, на её затылке вдруг стало холодным и резким. Она непроизвольно вздрогнул, и дрожа отступила от него назад.

— Лиллиан? — спросила она. — Когда?

Он моргнул.

— Да только что. Она пришла и сказала, что тебе нужна моя помощь.

— А почему она...Мама дома? — требовательно спросила Кэми. Она поймала себя на том, что дрожит изнутри, словно по её венам вместе с кровью бегут крошечные осколки льда, заставляя каждую клеточку дрожать от ужаса.

Папа протянул руки мягко схватил её за плечи.

— Не волнуйся, — сказал он. — Твой мамы там нет, но Лиллиан предложила посидеть у нас дома, пока я схожу за тобой. Она ждет внизу, и твои братья находятся в безопасности в своих кроватях. Не из-за чего переживать.

Папа думал, что Лиллиан на их стороне и ей можно доверять. Папа не видел лица Лиллиан сегодня, когда Роб сообщил ей, что она ничто.

— Папа, — сказала Кэми. Каким-то образом ей еще удавалось контролировать свой голос, сохраняя его спокойным, потому что она не могла быть уверенной, что все в порядке. Но в одном она была уверена на все сто:

— Нам нужно немедленно вернуться домой.

* * *

Кэми всю жизнь ходила по этой улице. Она всегда воспринимала как должное, что в конце пути она обретет семью и покой.

Никогда она не возвращалась домой таким образом, безумно мчась за отцом, преследуемая Джаредом. Утренний свет все заставлял видеться каким-то незнакомым и чужим. Облака приглушали рассвет: полосы лучей болезненно-желтого, окаймляемые серостью изрезали их маленький садик и щербатую черепицу крыши.

Папа уже пытался открыть ключом дверь, когда Кэми влетела на дорожку. Его руки дрожали так сильно, что он не мог попасть ключом в замочную скважину.

Кэми выловила в кармане собственный ключ, с которого свисала розовая пластиковая ромашка, смотревшаяся сейчас убого и нелепо, словно она принадлежала совсем другой девочке из другой жизни. Она усилием воли заставила свои руки не дрожать, тем же способом, что она заставила свой голос на площади звучать спокойно, и открыла дверь.

В коридоре было тихо и спокойно. Дверь в гостиную стояла открытой. Там тоже было тихо. Лиллиан ушла.