Недостаточно хороша

Мы шли совсем недолго, минут пять. Стас привел меня в обычный двор из трех многоэтажек, где мамы катали на качелях малышей, а на лавочках расположились в ряд старушки в платках и теплых шубах не по сезону.

– Где мы? – спросила я его. Я еще совсем плохо ориентировалась в Краснодаре.

– Сейчас увидишь, – сказал Стас и увлек меня к подъезду справа. Бабулька в клетчатом платке, сидевшая с краю, кивнула нам, я улыбнулась ей в ответ.

Мы поднялись на лифте на седьмой этаж. Тут я, наконец, начала подозревать, что мне хочет показать Стас, но было слишком поздно сбегать.

Он позвонил в обитую коричневым дерматином дверь, открыла полноватая женщина в очках с толстыми линзами в серо-голубом платье с оборкой у воротника.

– Привет, сыночек, проходите, пожалуйста.

О нет! Меня привели на смотрины. Жаль, что он не предупредил, куда мы собираемся, чтобы я морально подготовилась. За что мне это, да еще второй раз за неделю?!

Мы прошли в тесную, но уютную кухоньку. На столе стояла вазочка с шоколадными конфетами. Мама Стаса засуетилась, и уже через мгновение передо мной появилась дымящаяся чашка чая в стеклянном стакане с металлической ажурной подставкой.

– Что ж ты девушку не представишь? – сказала она, с любопытством скрестив руки на животе. – Посмотри, как она засмущалась.

– Познакомься, это Мария, я тебе много о ней рассказывал. Это моя мама, Наталья Дмитриевна.

– Очень приятно, спасибо за чай.

– Не за что, деточка, ты голодная? Может, подогреть тебе котлеток? У нас винегрет есть, я борщ сегодня сварила на говядине. Налить тарелочку?

От домашнего борща я отказаться не могла. Мамина стряпня, заботливо упакованная в баночки и коробочки, давно закончилась. Аня на сессии совсем не готовила, и мне приходилось перебиваться бутербродами всухомятку.

Наталья Дмитриевна вся просияла от моего согласия, налила большую глубокую тарелку до самых краев, бухнула в середину столовую ложку сметаны, отрезала толстый ломоть ржаного хлеба. Стаса тоже не обидела, хотя ему досталось борща поменьше.

Хлопоча, она надела застиранный фартук, который висел на гвоздике возле плиты. Пока доставала половник, зачерпывала из кастрюли, успела расспросить меня о жизни в университете, родителях, сессии.

Я ответила, что учеба мне очень нравится, о жизни в университете я слышала много разных историй о пьяных вечеринках, но у нас одни ботаники, мы только и делаем, что учимся с утра до вечера.

Наталья Дмитриевна села напротив нас и умильно наблюдала, как исчезает из тарелок борщ. Стас бросал на меня одобрительные взгляды, и его мама тоже выглядела очень довольной.

В дверном проеме замаячила молодая женщина с двухлетним мальчиком на руках и усатый мужчина, скорей всего папа Стаса, с внушительными усами и в фуфайке, которая была впору в годы его юности, а теперь еле натягивалась на выпирающее брюшко.

– Познакомься, Мария, это мой отец, Валерий Митрофанович, и сестра Ирина.

– Очень приятно, – кивнула я. – Какой серьезный малыш!

Мальчик заинтригованно смотрел на меня, засунув указательный палец в рот. Заметив это, мама натренированным жестом отстранила ручку и улыбнулась:

– Он у нас любит девушек, правда, зайка?

Малыш спрятал голову в мамино плечо, чтобы через мгновение снова послать мне любопытный взгляд.

Стас встал и потрепал мальчика по голове. Тот радостно протянул ему руки и сказал на одном выдохе.

– Идем игаться!

Стас оставил тарелку с недоеденным борщом и надкусанным хлебом, а затем скрылся за дверным проемом. Я последовала за ним в комнату, которая когда-то была гостиной. Диван присутствовал, как и журнальный столик, но они были погребены под грудой детских игрушек, одеял, одежды, в углу стояла детская кроватка и расстеленная раскладушка.

– Я очень извиняюсь, – сказала Наталья Дмитриевна. – Мы каждый день прибираем, но Мишуля такой озорник.

– Все в порядке, дети – это дети.

Стас игрался с племянником на ковре, я тоже присела рядом, а остальные расположились на диване и раскладушке. Малыш увлеченно возил машинку, а Стас водружал на нее игрушечного мишку. Машина ехала вперед, мишка падал, и мальчик восторженно смеялся.

Они были такими милыми и непосредственными, вскоре я тоже втянулась в игру. Я всегда рада возне с малышней, бывало, присматривала за соседскими детьми, когда еще училась в школе.

Со Стаса слетел лоск, он перестал быть крутым парнем и запросто дурачился с ребенком. Я вспомнила, что по телефону он представил все так, будто совсем не хотел иметь дело с племянником, а выходит, что он в нем души не чает, а малыш его обожает.

Семья у него крепкая, дружная, хоть и живут тесно и небогато. Чувствуется теплая атмосфера в доме, запах домашней еды и детского мыла.

Я была готова убить Стаса за внезапную выходку – без всякого предупреждения привести знакомиться со своей семьей, – но теперь я была рада, что согласилась пойти с ним. Я даже не сердилась, что он разрушил мои планы уехать домой.