Недостаточно худая. Дневник топ-модели

Мы прибыли в аэропорт и все вместе прошли в зону вылета. Я продолжала плакать. Плакала и мама, и даже Лео, покрывавший маленькими поцелуями мою руку. У папы глаза были сухие, но они как-то по-особому блестели. Алекс подошел ко мне и, крепко обняв, сказал: «Ты самая красивая девчонка в мире, сестра. И я люблю тебя». На глазах у него были слезы – а он никогда не плакал. И никогда не говорил мне ничего подобного.

Я обняла всех в последний раз, а потом ушла. Именно в этот момент я почувствовала, что меня как будто больше не существует. Вообще.

Нью-Йорк

Я приняла еще четвертинку успокоительного в самолете: меня не покидало ощущение того, что я тонула в своей тоске. И своей тревоге. Я постоянно думала о маме и о том, как я переживу эти семнадцать дней без нее. Семнадцать дней, когда мне так ее не хватало всего два часа спустя! Я вышла в туалет, чтобы поплакать, пытаясь успокоить себя, дыша медленно и глубоко. Я брызнула на лицо немного холодной воды, стараясь не тереть и без того красные глаза, чтобы по прибытии в Нью-Йорк не выглядеть как бешеная крыса. Вернувшись на свое место, я прижала как можно крепче к себе Юки и попыталась заснуть. Перед моими глазами неустанно крутились разные образы. Злость Алекса, поцелуи Лео, Великий Каньон и Венис-Бич, сцены с отцом и его постоянная тревога, то, как он называл меня зайкой, а мама – Лучом, ходьба по бортику бассейна, Беверли-Хиллз и могила Мэрилин Монро на Вествудском кладбище в Лос-Анджелесе, дрожащие руки дедушки, говорящего мне: «Моя малышка, Викторинетт, ты сводишь меня с ума», голос Фло, сливающийся с моим злобным внутренним голосом, который становился все более и более навязчивым. И коротенькие, полные любви записочки, без моего ведома проскочившие в мой ежедневник.

Мамины слезы…

Себ ожидал меня в аэропорту. Он был все тем же, что и всегда: переполненным энтузиазма и бахвальства трепачом. К своему собственному удивлению, я обрадовалась, увидев его. Его приветствие «Моя дорогая, мы просто вышибем почву у них из-под ног» меня даже несколько утешило. На огромной машине с шофером мы отправились на Манхэттен, в район Челси. Себ достал из своего портфеля огромную папку. В ней был мой новый телефон с местным номером, ключ от квартиры 3С в доме номер 221 по Шестнадцатой Уэст-стрит, где в течение трех недель я должна была жить вместе с Олимпией и Мадлен. («Они приехали на прошлой неделе, и им уже не терпится снова увидеть тебя».) Помимо этого, там лежала карта Нью-Йорка, на которой он одним крестиком отметил мой домашний адрес, а другим – расположение офиса Silent («Видишь, надо пройти вверх по улице, всего десять минут пешком») и список всех людей из агентства, с кем мне было необходимо контактировать, их телефонные номера, а также номер телефона французского посольства. («На всякий случай, но последний тебе не понадобится. В конце концов, я всегда буду рядом с тобой».) Я надеялась, что постоянно рядом со мной его не будет, потому что он уже начинал безумно утомлять меня!

Он высадил меня перед домом и сказал: «Отправляйся прямиком спать. Завтра я заеду за тобой в 8:30». Это действительно был Нью-Йорк, с его зданиями из коричневого камня и черными пожарными лестницами на фасадах, прямо как в фильмах! Я заволокла свой чемодан на третий этаж и открыла дверь ключом, поскольку на мой звонок никто так и не ответил. Праздно развалившись на софе в гостиной, девчонки смотрели телевизор. Они лениво поприветствовали меня. Да, они, безусловно, были рады нашей новой встрече! Я не могла понять почему, но было очевидно, что мое присутствие их раздражает. В конечном итоге они встали и показали мне квартиру. У меня была самая большая комната, посредине которой стояла огромная кровать, так и манившая в свои объятья. Шкафы и холодильник на кухне были отчаянно пусты: коробка чайных пакетиков, банка кофе, немного фруктов и йогурт с нулевой жирностью. «Полагаю, ты с собой ничего из еды не привезла? Можешь съесть завтра с утра немного моих фруктов. Мы по вечерам ходим на рынок, ты тоже можешь там закупаться». Боже, Мадлен, спасибо за твое щедрое предложение. В ванной был полный хаос, а в конце коридора находилась еще одна комната, в которой они жили вдвоем. Как же мне повезло, что у меня была собственная спальня! Я поблагодарила их и направилась прямиком к себе, чтобы написать сообщение маме. Я знала, что она не ответит, потому что должна была еще лететь в самолете, но она получит его, как только приземлится в Париже.