Недостаток счастья

– Ну вот, все в порядке! – сказал он, улыбаясь. – Мы не потеряли время. Вам осталось только подписать ваши объяснения.

Вздрогнув, лифт замер на первом этаже, двери распахнулись. Юра протянул женщине папку с записанными на листке показаниями. Даша внимательно все перечла и поставила подпись. Юра Зорин с довольной улыбкой разглядывал хорошенькую свидетельницу, но как только получил папку обратно, выскочил из лифта. Здорово, теперь ему не придется подниматься наверх! Он никуда не опаздывал.

Дарья же Мишина, когда лифт снова заскользил вверх, с напряженным от тревоги лицом размышляла: «Как отнесется к этому случаю Леша? Стоило ли вообще говорить о нем с полицейским?» Но поскольку повернуть события вспять невозможно, ей ничего не оставалось, как выйти на своей площадке и смириться с тем, что произошло.

Глава 11. Неожиданное наследство

– Оп-п-аньки! – Баталин замер с бумагой в руках.

За перебиранием документов с интересом следил Матвеич. Два из них следователь, бегло просмотрев, уже положил обратно на стол. То были протокол опроса свидетельницы Дарьи Мишиной и заключение экспертизы, которое следователь предварительно сравнил с набросанным от руки планом двора, вытащенным из ящика стола.

Затем он заглянул в заключение врача поликлиники, где наблюдался Кунгурцев, и брови его поднялись, изогнулиись в крутой дуге, напомнив Матвеичу домашнего кота Степку, когда тот сердится или встает после сна. Наконец, Баталин протянул руку за последним документом. Матвеич напрягся. Он специально положил лист на самый низ, чтобы полюбоваться изумлением начальства.

– Оп-п-аньки! Это что ж получается? – загремел Баталин на весь кабинет. – Дед за четыре дня до убийства составляет завещание и включает в него постороннюю девку? А девица, оказывается, не так проста, как кажется.

Матвеич довольно ухмылялся.

– А ну, – Баталин кивнул на стул возле себя, – сядь-ка. Порассуждаем.

Матвеич уселся рядом с начальником.

– Ты с адвокатом говорил? Помнит он старика? Что-нибудь рассказывал?

Матвеич кивнул:

– А как же! Хорошо его запомнил. Дней-то немного прошло. А в день прихода Кунгурцева, по словам адвоката, у него других клиентов почти и не было.

– А он спросил, почему… Ну, какое девица к этому старику имеет отношение?

– Он говорит, что вопросы задавать по поводу завещания ему не положено. В принципе, завещать можно кому угодно и что угодно…

Матвеич сделал многозначительную паузу. Баталин кивнул, но продолжал глядеть на помощника нетерпеливо и требовательно.

– Но и он засомневался, – насладившись паузой, продолжил помощник. – И осторожненько так спрашивает: «Племяннице деньги оставляете?»

А Кунгурцев вроде как говорит: «Нет, одной хорошей девушке» и поясняет: путешествовать, мол, она любит.

– Хм… И все?

– Все. Больше у адвоката духа не хватило расспрашивать. Клиент ведь может и рассердиться – ему не хотелось его терять.

– Как выглядел Кунгурцев в тот день, спрашивал?

– А то! Адвокат говорит, что бодро. Справку с психдиспансера Кунгурцев тоже принес, выжившим из рассудка не выглядел. Испуганным тоже. Даже выглядел как бы это… довольным. Особенно, когда дело закончил. Вид у него удовлетворенный был. И в то же время грустный. Да, так адвокат и сказал: удовлетворенный, но грустный. Не знаю, как такое может быть.

– А про других родственников адвокат что-то уточнял?

– Не-е, там же ясно все. Кунгурцев принес с собой записанные данные, указал в завещании, что это жена и сын. Адвокат просто данные переписал.

– Н-да, бодрым говоришь? А в заключении врача указано, что смертельная болезнь. Четвертая стадия. Сколько жить при такой стадии, спросил?

– От нескольких месяцев до двух-трех лет в среднем. (Матвеич мысленно поблагодарил любопытного Юру, который и это выяснил).

– А болезнь когда началась?

– Обнаружили полтора года назад, как я понял.

– Давай рассуждать. Человек знает о смертельной болезни полтора года, но писать завещание не торопиться. Потом вдруг пишет его с довольным видом (ну, грустный – это ясно, почему) и включает в него постороннего человека, то есть девчонку, которую видел всего несколько дней назад.

– Ну, если чувствовал себя неплохо, мог и не спешить, – заметил Матвеич. – А девчонка… ну, могла его подтолкнуть к этому, раз он ей хотел что-то оставить.

– Чужой совершенно девице?

Матвеич пожал плечами, а Баталин продолжал:

– Заметь, она, по его словам, не ходила к нему пару месяцев. А потом вдруг пришла – и тот к адвокату ринулся.

– Наверное, он что-то ей пообещал.

– За какие заслуги? Не за восстановленный же мессенджер?

– Девчонку вызвать надо.

– Вот и я о том…

Раздавшийся звонок прервал Баталина. Он слегка раздраженно поднес сотовый к уху. Матвеич заметил, как голос следователя меняется, в нем появляется медок:

– Да, слушаю вас. Да, очень важные сведения! Хотелось бы подробней узнать, не могли бы вы подойти? Хорошо, да, в субботу работаем. К одиннадцати часам ждем, ждем.

Баталин с довольным видом положил телефон на стол: