Недостойный сын

— Вы правы, Ваше Безгрешие, — сдался я. — Давайте, начнём знакомиться заново… Александр Александрович Костомаров. Житель другого мира. Прожил длинную жизнь, умер и очнулся в этой тюрьме в незнакомом теле. Специально ничего не подстраивал — просто так получилось. Ну а то, что сразу не признался…

— Понимаю. Разобраться хотел, — перебил меня жрец с болью в голосе. — Значит, Ликк ушёл навсегда…Я же говорил ему не раз, предупреждал, что до добра его выходки не доведут… А он, всё ухмылялся и заявлял, что переживёт нас всех. Не пережил…

— Сочувствую Вашему горю, но хочу добавить ещё одно: память Ликкарта Ладомолиуса никуда не исчезла. Осваиваюсь с ней потихонечку.

— Есть память, есть тело, но нет главного, отличающего одного человека от другого — души, — произнёс старик. — Расскажи о себе… Аскандер Аскандрео. оич Костимериов? У тебя непривычное, сложное имя. Хочу знать, какая душа вселилась в Ликкарта.

— Многие звали Сан Саныч, но думаю, что и с ним стоит теперь распрощаться. Не так ли?

— Так. Мне нужен рассказ. Надеюсь, он будет честным.

Говорил долго. Как рос, как учился и мыкался по Земле-матушке. Потом про то, как случилась авария и умер от сердечного приступа. Ничего не пропустил под внимательным взглядом жреца, постоянно уточняющего непонятные для него детали.

Замолчал, не зная, что ещё добавить. Молчал и присмер.

— Да… — наконец выдыхает он, переведя всё в привычные ему термины. — Пройти путь от зажиточного ксинта[8] до серьёзного энфара-дознатчика[9] Внутренней Стражи, а потом упасть до простого возничего, чтобы потом попасть в другой мир в тело не простого аристократишки, а ридгана… Сложно выдумать подобное. Ты сильный человек, Сансаныч, если не сломался от всего этого. И мудрый! Я хорошо чувствую ложь, а ты не стал выпячивать себя, обелять свои дела и поступки перед тем, кто не сможет проверить правдивость твоих слов. Мой опыт подсказывает, что твоя душа мне понравится. Ликка ты не заменишь, но теперь зовись его именем — выхода нет.

— Вопрос можно? Откуда вы узнали о том, что я это не я? Кто вам сказал?

— Боги, Сансан… Ликкарт. Сам Даркан Вершитель явился во сне и поведал, что скоро явится тот, кто нужен не только Свободному Вертунгу, но и всей Синцерии. Один из нескольких предстанет в облике близкого человека, но им являться не будет. Я должен помочь ему в делах и хранить тайну. Проснувшись, долго лежал и не мог понять, что это было. Боги редко снисходят до разговора. Это был тот самый день, когда случился суд над тобой и странный «нервный удар». Сопоставив случившееся, решил проверить, насколько мой сон правдив… К сожалению, не ошибся — именно Ликкарту не повезло. Теперь весь в смятении, как жить дальше с этими знаниями и грузом на сердце.

— Всем нам нелегко… — ответил я. — Извините, но Вашего имени так и не вспомнил…

— Присмер Даркана Вершителя, Его Безгрешие Жанир Вертунгский. Что-то здесь объяснять надо?

— Да нет! «Вертунгский», как понимаю, обозначает место где вы даркано-присмеруете? Есть ещё в других странах присмеры Даркана, и они тоже имеют своё обозначение после имени?

— «Присмеруете»?! — неожиданно улыбнулся жрец. — Хорошенькое определеньице ты придумал! Присмерую и… дарканю, заодно! Кто бы другой так неуважительно обозвал моё служение богам, тут же за решётку отправился бы, но… ты уже за ней. Только осторожнее со словами, Ликк, не все поймут и правильно сделают.

— Учту. Обидеть никого не хотел — само вырвалось. Видно, на нервной почве. Вы не представляете…

— Дядюшка Жан — моё домашнее имя, — перебил он. — Привыкай к нему в неофициальной обстановке, а то будет странно, если каждый раз величать полным титулом станешь. Выкать наедине или среди своих тоже не стоит. У нас с тобой впереди много всего предстоит, и нужно сразу приспосабливаться друг к другу.

— А что насчёт «своих»? Память пока подводит.

— Потом. Сидеть тебе здесь долго — всё обговорим и вспомним. Заодно подумаем, как на волю вытаскивать недостойного Ладомолиуса… Но не сразу! Пусть канган Звейницилл успокоится немного после твоей выходки с его дочерью, а там уже и решим, подключив храмовые связи и твоего семейства. Пока тюрьма только на пользу нашему делу… Знать бы ещё какому! Да! Сегодня в тюремщиках мой человек, поэтому пищу можешь брать смело. И на будущее учти: если принёсший еду вскользь упомянет в разговоре Даркана Вершителя, то еда чистая и опасаться отравления не стоит. А сейчас мне пора. Мыслей много, эмоций — не меньше. Да и тебе не помешает поразмыслить — благо, издалека видно, что есть чем.

— Приятно было познакомиться.

— Посмотрим… — неопределённо произнёс Жанир, направляясь к двери.

Жрец не соврал — покормили сегодня знатно!

— Не побрезгуйте, ри Ликкарт, — сказал незнакомый тюремщик, низко поклонившись, — Тут, Вашему Милсердию, прям, как со стола Даркана Вершителя и Эрины Милостивой перепало! Всё вкусное, свежее! Чуть сам слюной не захлебнулся, пока нёс!

— Не накапал её в блюда? — изогнул я бровь, притворно хмурясь.