Недостойный сын

— Если б ты был настоящим Ликкартом, то знал бы, что он со своей раладой[23] отбыл днём на патрулирование Восточного побережья, согласно дежурному расписанию. Мой муж искал тебя днём, чтобы проститься на две рундины, но не нашёл и был очень расстроен.

— Если бы Вы, ри Литария, не пресекали попытки общения с ним, то я бы знал это.

— Если бы я… — внезапно мать оборвала себя на полуслове. — Садись. Есть разговор.

Потом долго и молча терзала салат, который перестал напоминать произведение кулинарного зодчества и некрасиво развалился по всей тарелке.

— Я узнавала… Таск, действительно, тот самый конюх, который был наказан и изгнан из нашего дома. Сегодня поехала к нему лично и он подтвердил, поклявшись Эриной Милостивой, что был непричастен к… Врать теперь Таску нет никакого смысла. Простила его и предложила вернуться на службу, а он хоть и живёт впроголодь, но отказался, заявив, что под одной крышей с тобой боится жить и детей с внуками не пустит. Дала много денег, извинилась.

— Не со мной под одной крышей, а с Ликком прошлым. Не путайте нас ни в плохом, ни в хорошем. А Таск… Поверьте, что подобных историй в моей голове хватает. Понимаю Ваше желание вспоминать о сыне только светлое, но такой чёрный хвост из неблаговидных дел и предательств тянется за ним, что никаких денег Ладомолиусам не хватит, чтобы поправить всё горе.

— Допускаю, — нехотя согласилась ридганда, — но сейчас волнуют другие твои… эээ… воспоминания. Сарния. Почему моя дочь сбежала из дома, хотя очень любила его? Уверена, что это как-то связано с тобой… Нет, не с тобой, а Ликком. Спрашивала у присмера Жанира, но проклятый храмовник молчит, ссылаясь на тайну Душевного Разговора[24]. Дочь тоже уходит от ответа.

— Не уверен, что захотите подобное слушать, — честно признаюсь ей. — Грязное дельце.

— Моя семья трескается старым кувшином! Хуже уже ничего не придумаешь! Какова твоя цена за информацию?

— Цена? Умаетесь в долг брать, чтобы купить мою душу! А то, что без денег, должно от чистого сердца идти, так что торговаться не намерен. Трахнуть хотел он сестрёнку! Удовлетворены?!

— Побить? Но зачем? — с удивлением посмотрела на меня Литария, не поняв земного выражения.

— Лучше бы избил… Домогался Ликкарт сестру, и она сбежала, пока беды не случилось. Говорить родной матери подобное не захотела, и понять её можно.

— Ликк?! Сарнию?! Он не … МОГ… — словно прозрев на полуслове, закончила женщина.

Долго сидела, вцепившись ладонями в собственное лицо и дрожа всем телом. Я думал, что плачет, но, она резко выпрямившись, посмотрела на меня такими, словно их осушили мелким песком, глазами, что по спине пробежали мурашки… Лучше бы плакала!

— Уйди.

— Извините…

— Прошу! Уйди!

Послушавшись, я вернулся в беседку, намереваясь рассказать всё Патлоку и немного поправить душевное равновесие, слушая его байки и тиская Пирата. К счастью, Болтун никуда не ушёл и был один — без дружка виночерпия.

Усевшись, откусил от полукруга колбасы и молча выпил в один глоток кружку вина.

— Смотрю, ри Ликкарт, не той пищей Вас потчевали, раз смурной и голодный пришли, — прозорливо заметил слуга.

— Было дело… — согласился я и поведал детали разговора с Ланирией.

— Да уж, Ваш Милсердие! Пакостней придумать сложно.

Патлок налил нам обоим и продолжил, прихлёбывая:

— Но вот что я Вам расскажу… Дело до моего появления в Гратилии было — я тадысь в других столицах начинал невест искать, стал быть. Жил мужик один и специями заморскими торговал. Дельце прибыльное, а только жадюга этот серта[25] был ещё тот! Денег полные погреба, но ходил в обносках, даже на себя жалея тратить.

И завёл он собаку, чтоб, значится, она добро охраняла. Бедная животина на цепи цельными днями, битая и такая голоднющая, что рёбра кожу разрывали. Однажды забралась к нему во двор шайка лихих людишек. Чтоб пёс не лаял, кинули шмат мяса, а сами пырнули хозяина в брюхо и всё до монеточки вынесли. Уже уходить, но пацанёнок один — сынок душегубца, взявшего с собой учиться промыслу, пожалел собачку-то и с цепи отпустил. Что ж вы думаете, ри Ликкарт?! Она за ними пошла! С мальцом этим! Когда про логово этой банды дознатчики разузнали, то нагрянули со стражей и всех перебили… Кроме мальчишки. Пёс к нему никого не подпускал! Хотели собаку умертвить — мелкий бандитёнок сам под руку с мечом кинулся! Один другого спасает, значится! Ри Соггерт тогда ещё не был Советником и руководил поимкой. Увидев подобное, приказал жизнь обоим сохранить.

— Хорошая сказочка, — горько усмехнулся я, — только редко так бывает.

— Ещё не так бывает, Ваш Милсердие! И не выдумки енто! Мне про то сам бывший бандитёнок сказывал! Уже не малец давно, а парень здоровенный! У ридгана Мельвириуса на псарне служит! Собаку эту тоже видал. Старый, дряхлый пёс и спит цельными днями, но как только хозяина учует, то сразу про все свои болячки забывает. Вот оно как!