Недоступный

– Это я понял. Я хочу услышать все эти слова и твои объяснения сейчас же. Я хочу знать, о чём ты, чёрт возьми, думала, когда сбежала от меня и заставила одного трястись от холода и неизвестности. Отвечай! И это лишь первый пункт моих условий, чтобы я не трогал твою семью, обманувшую меня и вынудившую нестись в этот проклятый город ради несуществующих похорон.

Вот этого я и опасалась. Он не простит. Но раз это поможет защитить семью, мою самую глупую и ненормальную семью в мире, то я буду унижаться.

– Хорошо. Ладно. – Откладываю записку и тяжело вздыхаю.

– Я слушаю.

– Мне будет проще, если ты задашь мне вопрос. Я в данный момент не могу сконцентрироваться, и мне страшно от того, как блестят твои глаза, – признаюсь, чувствуя себя маленькой девчонкой перед взрослым мужчиной, готовым меня сожрать за неверный ответ.

– Нет. Сама. Я хочу знать, почему ты уехала? Почему ты так повела себя? Почему ты уложила меня на лопатки, как проститутку, и использовала? Почему ты бежишь от меня? Почему ты врёшь мне? Те слова в твоём письме – правда? О любви? Почему ты до сих пор не предложила мне горячий чай и чёртов плед, ведь мне холодно? Где твоя забота о ближнем своём? – Он замолкает, красноречивым взглядом порицая моё поведение.

– Боже, прости. Да… я сейчас. Здесь есть продукты, мой отец… он попросил, чтобы даже шампанское было в холодильнике. Сейчас… я сделаю тебе чай. Ты голоден? Я не подумала. Я была так расстроена и зла, а потом появился ты, и я… сейчас. Да-да, чай.

Аккуратно поднимаюсь с дивана, двигаясь боком, и выскакиваю в небольшой холл, разделяющий гостиную и кухню.

– Тебе от меня не убежать, птица. Клетку помнишь? – Раздаётся за спиной, и я вся сжимаюсь. Боже, если бы он только знал, как я мечтаю о его клетке, но дверь всегда будет открыта, и когда-нибудь Кент забудет о том, птиц нужно не только угощать кормом, но и обращать на них хоть какое-то внимание.

Кивая, ставлю чайник на плиту и снимаю с себя бабушкино пончо.

– Плед на втором этаже, в гостиной я растопила камин, а это… тебе будет теплее, – бормочу, протягивая ему накидку. Кент берёт её, и я отворачиваюсь, чтобы достать кружку. Неожиданно пончо ложится вновь на мои плечи, вызывая у меня полное изумление.

– Что ты делаешь? Ты же…

– Я никогда не позволю, чтобы тебе было холодно, Дженна. Я буду до последнего трястись от холода сам, но ты будешь в тепле, – шепчет он, и его дыхание такое горячее на моей щеке. Такое родное. Такое близкое.

– Я люблю тебя, Кент, – тихо признаюсь, но он отходит, лишая меня уверенности. Достаю кружку и бросаю в неё пакетик чёрного чая. Он молчит.

– Ты слышал? – Бросаю на него взгляд. Кент отрицательно качает головой.

Делаю глубокий вдох и не опускаю больше взгляд. Признаваться, так всем сердцем, как учил дедушка.

– Я люблю тебя. До тебя я никого так не любила. И я не использовала тебя вчера, мне просто ты был нужен, но всё это… секс он был бесчувственным и механическим. Он был непохож на тот, какой у нас был в Фарго. Там мы любили друг друга. Там я чувствовала себя невероятно счастливой с тобой, но это был сценарий. И вчера я как будто что-то потеряла и знаю что. Тебя. Окончательно потеряла любую возможность хотя бы мечтать о том, что нужна тебе. Понимаешь, ты только начинаешь знакомиться с женщинами и тем теплом, которое они готовы подарить тебе. Тебя полюбит любая, потому что без этих страхов и детских проблем ты самый идеальный мужчина, которого я могла бы встретить. Ты заботливый. Ты приносишь завтрак в постель. Ты мчишься решать мои проблемы, и у тебя всегда всё под рукой. Ты появляешься словно из ниоткуда и закрываешь меня собой от всего мира и боли. Но от этого мне не легче, ведь я знаю, что никогда не смогу тебе соответствовать. И я решила, что пора с этим заканчивать. Я боюсь смотреть на тебя, потому что моё сердце болит, отпуская тебя к другой. Я…я тоже боюсь в очередной раз стать чьей-то игрушкой, не важно по какому мотиву, вещью, использованной временно. С тобой я захотела семью. И эти мысли меня пугают. Я просто тебя люблю, вот и всё, Кент. Вот и вся правда. Хочу, чтобы ты был счастлив, но не знаю, могу ли дать тебе каждую эмоцию полноценно, ведь я тоже многого не знала, – сглатываю горький ком из подкатывающих слёз.