Недотрога

Но не сейчас. Сейчас я жутко торопилась, поэтому выпроводила Лизу за дверь, но прежде предложила как-нибудь встретиться и посидеть в кафе, например. Или сходить в кино. Удивлению на лице гостьи не было предела, особенно когда я поинтересовалась, как выгляжу. Наверное, она подумала, что я сбрендила. Но бордовое закрытое платье до колен с рукавом три четверти и длинные черные изящные сапожки на каблуке одобрила. Увы, нарядов короче у меня не было, но всё же не до пола, как обычно.

Прежде чем уйти, Лиза поинтересовалась, не с клубом ли связано мое преображение. Оказывается, она слышала о наборе в труппу и тоже мечтала попасть в «Инферно», но по каким-то параметрам не подходила. Я пообещала узнать, как она сможет устроиться к нам, но стоило ей попрощаться, я перестала даже думать в этом направлении. Вызвала такси и стремглав бросилась вниз, чтобы поскорее добраться до квартиры Суворова.

Пока ждала машину, без конца поправляла прическу и осматривалась по сторонам — не ли где вчерашнего быдла и не притаился ли в ряду однотипных автомобилей тарантас Славы. Вот он бы точно не одобрил моего желания кинуться спасать Суворова, оказавшегося в роли нерадивой няньки. Но Слава не имеет права мне указывать! Никто не имеет. Кроме мамы, конечно. А она как раз-таки просила обратиться к сыну Николая Дмитриевича, что я, собственно, и сделала. Нелепое оправдание, что уж скажешь. Но хоть какое-то.

Глава 12

Квартира Макса встретила меня тишиной.

— Девочка еще спит? — поинтересовалась я, едва дыша от волнения. Почему-то в присутствии Макса всегда было сложно совершать такое обычное действие, как поглощение кислорода. Рядом с ним я постоянно задыхаюсь.

— Нет, конечно. Этот маленький ураган уже проснулся и усиленно чистит зубы. Как мама учила, — изобразил он детский писклявый голосок, мотнув головой в сторону ванной, из-за двери которой слышался плеск воды.

— Как мама, кстати? Нормально всё? — спросила я, входя в прихожую, где Макс галантно снял с меня пальто и повесил на вешалку, а потом, когда я села на тумбу снять сапоги, опустился на колени и медленно расстегнул молнию. Вспыхнув от смущения, я позволила ему помочь мне в этом нехитром деле, завороженно наблюдая за склоненной головой и сильными мужскими руками и отчаянно желая прикоснуться к тому и другому… Что со мной… Рядом же ребенок.

— Нога не болит? — хрипло прошептал он, поглаживая лодыжку в эластичном бинте, отчего по коже пронеслась стремительная волна мурашек. Мне хотелось оттолкнуть его руки, и в то же время хотелось, чтобы продолжал. Вид загорелых пальцев на фоне белого бинта, ощущения от касаний Макса — всё это казалось необычным и запредельным.

— Н-н-ет, — пролепетала я, едва вникая в смысл сказанных слов, настолько была заворожена происходящим. А Макс продолжал массировать лодыжку и вдруг посмотрел на меня, и в его глазах я увидела пламя, дикое и неукротимое, сердце застучало как бешеное, а дыхание просто стало ненужным…

К счастью, девочка выскочила из ванной и воскликнула:

— Тетя пришла!

Очаровательное создание, весьма похожее на Алину, пронеслось ко мне и бухнулось на пол разбирать пакеты.

— Настя, где твои манеры? — со смешком пожурил Макс, аккуратно отнимая у обиженной девочки контейнеры с едой и щелкая ее по курносому носу. — Тетя Тая принесла нам завтрак, но сначала нужно поздороваться и пригласить ее на кухню. Ты же хочешь показать, как красиво сервировала стол?

Очаровательно скуксившись, малышка улыбнулась, продемонстрировав отсутствие переднего зуба.

— Меня зовут Настя Саранская. Пошли на кухню!

— Ну, пошли, — согласилась я, невольно поддаваясь напору маленькой хозяйки.

На кухне она действительно устроила настоящий парад фарфоровой посуды, накрыв стол на три персоны. И даже салфетки не забыла. Мне оставалась только восторгаться и выкладывать на предоставленные тарелки «собственноручно приготовленные» разогретые блюда — оладьи и сырники, выглядящие, к счастью, как домашняя еда. Ничего подозрительного я в них не увидела, поэтому перестала волноваться, что меня разоблачат, и разлила по чашкам чай. Когда все расселись по местам и принялись за трапезу, я какое-то время любовалась неожиданной семейной идиллией.

Внутри что-то кольнуло. Щемящее чувство нежности завладело мной — как легко было представить, что это моя собственная семья. Мой красивый обходительный муж с улыбкой, заставляющей таять. Очаровательная смелая дочурка, болтушка и принцесса. Почему я так долго отказывала себе даже в мечтах о подобном? Я как будто проснулась, поняв: вот оно — настоящее женское счастье. Беда в том, что это фантазия, это чужой ребенок и чужой мужчина. А мой удел — одиночество. Я не имею права заглядываться на Суворова, иначе больно будет, когда мои мечты превратятся в прах. Он вряд ли смотрит на меня как на желанную девушку, и зря я пытаюсь произвести впечатление.