Недотрога

Грубые слова заставили меня вздрогнуть и вцепиться в покрывало оцепеневшими пальцами. Судя по настроению изрядно накачавшегося Славы, он готов перейти к более решительным действиям. Меня снова накрыла паника, и я вскочила. Он следом за мной, внезапно оказываясь рядом и не давая сбежать. Схватил за запястья, заломил их и бросил меня на постель. Потом стал рыться в ворохе длинного подола, поднимая наверх бесчисленные тонкие слои юбки. Брыкаясь ногами и отпихивая этого борова руками, я с ужасом ощущала, насколько он силен, какие у него цепкие, прямо-таки стальные пальцы, и как я перед ним беспомощна.

Он больно тискал мои ноги, добрался до трусов и попытался их сдернуть, но я изловчилась и пнула его со всех сил в живот. Муж растерянно взмахнул руками и, пошатнувшись, завалился назад себя, но вместо того чтобы потерять сознание, расхохотался, будто всё происходящее его безмерно забавляет, и из положения сидя схватил меня за щиколотку и потащил на себя.

Как бы я ни сопротивлялась, оказалась лежащей на полу на животе, а он придавил меня сверху своим грузным, потным и вонючим телом, снова подбираясь к самому сокровенному. Гадкие касания заставляли меня цепенеть и лишали воли к сопротивлению.

Разумом я уже готова была сдаться, но инстинктивно искала глазами какой-нибудь предмет, лихорадочно бегая обезумевшим взглядом по сторонам. Моя туфля валялась совсем рядом, и я протянула к ней руку, но отдернула, когда Слава больно шлепнул по заднице и оттащил дальше от потенциального оружия. Я задыхалась под его весом, в глазах темнело, и я понимала, как это просто, оказывается, — изнасиловать женщину.

Миг — и он уже готов проникнуть в меня, чувствую, как обнаженных ягодиц касается прохлада, как он сжимает их своими мерзкими пухлыми пальцами, как ввинчивает два внутрь меня, раздвигая совершенно сухую плоть и тараня, тараня ее… А еще приговаривая, какая я узкая, что он со мной сделает, сколько раз и в каких позах. Волна омерзения прошлась по скованному страхом телу, и я громко застонала и задергалась под тушей Слава, отчего он, кажется, еще больше возбудился, навалился сильнее и вклинил пальцы глубже…

Уже прощаясь со своей невинностью, я пропустила момент, когда ситуация изменилась. Только что меня насиловали, а вот куда-то тащат, хватают за талию сильные мужские руки, и я ощущаю благословенную свободу в области своей несчастной истерзанной плоти. Всё кончилось? Или?.. Что происходит?

Шум, крики, какая-то потасовка, а меня прижимает к себе мужчина, запах которого узнаю из тысячи. Максим? Но что он тут делает? Обернувшись к нему, я потерялась в той заботе и тревоге, что отражались на его лице. Такого обеспокоенного выражения я не видела у него ни разу. Тем более при взгляде на меня. Его ледяные глаза горели лихорадочным блеском. Они пронзали меня насквозь, и мне казалось, что лед постепенно тает.

Но потом что-то дикое и невероятно злое промелькнуло в них, и я поняла, что Суворов смотрит не на меня, а на распростертое стонущее существо на полу, на моего окровавленного мужа, избитого его подручными.

— Он?.. — спросил с запинкой Максим, а я, сразу же уловив суть вопроса, выдохнула:

— Не успел… Кн и го ед нет

Потом до меня дошло, в объятиях кого я так блаженно покоюсь, и в голове столько всего заметалось. Вопросы, страх, ненависть. Я вывернулась из рук Суворова и упала на колени рядом с мужем, но не чтобы узнать, в каком он состоянии, а чтобы отомстить за вероломную попытку насилия, за его многоходовку, за гнусный обман — заколотила по волосатой, липкой от мерзкого пота груди, видневшейся из-под рубашки, кулаками, потом стала хлестать по щекам.

Ладоням было больно, но на душе от каждого удара становилось всё легче, я получала истинное удовольствие, дубася мерзкого хряка.

Пока Максим не оттащил меня от него и не поволок в ванную. Там он открыл кран и насильно умыл мне лицо ледяной водой. Только тогда я опомнилась и, присев на край ванны, попыталась вспомнить, как дышать, и что я вообще-то хрупкая интеллигентная девушка, грубое поведение которой ничем не оправдаешь.

— Полегчало? — сухо спросил Суворов, и я наконец подняла на него глаза. За непроницаемой маской ничего не читалось, забота и тревога исчезли бесследно. И я задалась вопросом, что он тут делает. Да, я безумно рада, что он спас меня. Но вряд ли оказался в отеле с добрыми намерениями.

Поэтому, недолго думая, спросила:

— Откуда ты взялся? Как меня нашел и что тебе надо?

— Благодарности я, конечно, не ждал, — покачал он головой, протягивая мне большое полотенце. — Я искал тебя, и это не составило особого труда. Только я не понял, чему стал свидетелем. Зачем выходить замуж, а потом отказывать мужу в законном праве?

— Не думаю, что обязана отчитываться перед тобой! — выпалила я, рассматривая разводы от косметики на белом полотенце.

— Зато обязана вернуться на работу.

Сначала я даже не поверила своим ушам. Помотала головой и уставилась на этого ненормального.