Недотрога

Не успев задуматься о том, что он здесь делает, я бросилась к нему с радостной улыбкой, поймав себя на глупой мысли, что в роли рыцаря в сверкающих доспехах, спешащего на помощь даме в беде, хотела бы видеть вовсе не его, а Максима Суворова…

Глава 10

Тая

— Тая, ты почему разгуливаешь по ночам? — строго поинтересовался Слава, подхватывая меня под руку и забирая сумку. Его простоватое лицо с носом-картошкой и маленькими глазками-буравчиками насупилось.

Слава не был красавцем, как и не был уродом. Обычный такой деревенский паренек с располагающей наружностью. Работяга, положительный, добрый, спокойный. Обычный… Такому можно доверять и без страха позволить проводить себя до квартиры.

Под улюлюканье пьяных парней мы прошли в подъезд и поднялись наверх. Я сочла за вежливость пригласить Славу к себе на чай в качестве благодарности, несмотря на поздний час. Его появление рядом с моим домом интриговало, и не хотелось зря теряться в догадках, если можно сразу на месте выяснить правду, а заодно расспросить о состоянии здоровья Николая Дмитриевича.

Решив обязательно узнать о нем, я суетливо готовила незатейливое угощение для позднего гостя. Мама всегда заботилась о водителях, которых предоставлял Николай Дмитриевич, она не воспринимала их как обслугу, а скорее как дальних родственников или коллег. Звала в гости, угощала кулинарными изысками и интересовалась их жизнью, давая понять, что они на равных.

Мне иногда казалось, что Слава посматривает на меня заискивающим взглядом, как будто хочет, но стесняется заговорить. Если честно, я радовалась его стеснительности, потому что мне не хотелось сближаться с водителем. Вовсе не из-за его статуса, конечно же. Меня попросту не интересовали мужчины, а Слава так и внешне не привлекал.

А еще я, если быть совсем уж откровенной, не знала, о чем разговаривать с представителем такой простой профессии. Не о скрипичных же концертах ему рассказывать. Мы были как будто с разных планет.

Но сейчас он мне показался родным и близким, олицетворением счастливого прошлого, тем более спас от нападения пьяных парней. Меня до сих пор трясло, и хотелось поскорее согреться горячим чаем, поэтому я быстро засунула продукты из пакетов в холодильник и шкафчики и поставила чайник на плиту.

Слава молча наблюдал за мной, сидя за столом и позвякивая ключами от машины. После того как мама открыла глаза на мою беспомощность, создавалось ощущение, что он смотрит на меня и осуждает. Даже простое раскладывание продуктов по местам виделось мне чем-то таким, чему нужно специально учиться.

А я не разбиралась во всяких тонкостях. Мамины слова подорвали уверенность в себе, теперь я постоянно во всем сомневалась, но все-таки справилась с чаем и выложила на тарелку свежие булочки.

— Зачем ты пошла в магазин так поздно? — строго спросил Слава, насыпая себе сахар в чашку и звонко помешивая ложкой чай. — Не могла в другой раз сходить? Знаешь же, какой здесь криминальный район.

— Ничего такого я не знаю, — начала я оправдываться. — Всё было тихо и спокойно. Я и не думала, что на улице меня ожидает опасность. Не привыкла к подобному.

— Конечно, ты не привыкла. Для этого мы и были наняты — чтобы тебя обезопасить от настоящей жизни. Но теперь ты осталась без защиты. Хорошо, что я оказался рядом.

— Кстати, почему ты здесь? И что за машина у тебя? Я не узнала ее, — нахмурившись, с подозрением спросила я, вспомнив, как Слава вышел из русской подержанной тарантайки вместо своего кроссовера.

— Конспирация, — ответил он коротко и загадочно. А я побоялась спрашивать, что это значит, и перескочила на другую тему:

— Как Николай Дмитриевич? Я никак не могу выяснить ничего об его здоровье. По телефону мне не сообщают, ведь я ему не родственница.

— Дмитрич идет на поправку. А вскоре поедет за границу подлечиться и готовиться к шунтированию. Операция серьезная, насколько я понимаю, и его реабилитация займет много времени. Вообще я стараюсь прямо не спрашивать, чтобы не показывать связь с вашей семьей.

— Тебя могут за нее уволить? — забеспокоилась я.

— Наталья вполне на это способна. Но ей сейчас не до того, чтобы расправляться с водителями и выяснять, обслуживал ли кто-то конкретно вашу семью. Она пытается наказать твою мать.

Мне не хотелось делиться со Славой личным, потому что шестое чувство подсказывало — излишняя откровенность опасна. Но от его ответов на вопросы зависело мое дальнейшее поведение, а может быть, и жизнь.

— Слава, мне надо с тобой посоветоваться. Происходит нечто странное. Когда я привезла в больницу Николая Дмитриевича, там была его жена с младшим сыном, и они отчего-то решили, что это не мама с ним живет, а я. И получается, что меня наказывают за нее. И я не знаю, что будет дальше. Посчитала ли Наталья Сергеевна, что лишение меня квартиры — достаточная кара, или мне стоит ожидать новых подвохов с ее стороны. На что способна эта женщина? Можешь мне сказать?