Недотрога

И пока я думала, что Слава не посмеет меня тронуть, а будет долго уговаривать и пытаться нелепо соблазнить, он сдернул с себя пиджак, гнусно и похотливо улыбаясь. С задором покрутил его над головой и куда-то отбросил. Кивнул мне — мол, давай, присоединяйся к импровизированному стриптизу. Это было бы смешно, если не было бы так грустно.

Сердце заныло, а я подумала снова об идеальной брачной ночи, которая могла бы случиться в другой реальности, если бы Максим Суворов женился на мне.

Почему я вдруг подумала о нем? Неужели он выигрывал лишь в сравнении с моим мужем?

В любом случае, я уверена, всё было бы совсем иначе: не пошло, не грязно, он явно умелый соблазнитель, к которому женщины сами прыгают в постель и борются за это право. А мне никогда не добиться от него даже улыбки. Волею судеб мы заклятые враги, и он спит и видит, как найти меня и отомстить всеми возможными способами.

— О, шампусик, — мерзко хохотнул муженек, плюхаясь в кресло и подтаскивая к себе ведерко с шампанским и заранее приготовленными бокалами. Игристый напиток заструился в хрусталь, и мне захотелось промочить горло, как-то отвлечься, но после случая с наркотиком в винограде я боялась брать что-то из рук тех, кому не доверяю.

Но Слава настаивал:

— Пей, настроение еще больше поднимется. Смотрю, глазки уже заблестели. Я тебя раскусил, Тая. Ты изображаешь из себя недотрогу, а сама только и ждешь, чтобы тебя уговорили на что-то грязное.

— Что? Что за нелепость? — пролепетала я, не веря в услышанное и от удивления присев на краешек постели.

— Я видел твое то выступление, в клубе. Тебе же понравилось. Можешь не отрицать. Сначала вроде как сидела, будто палку проглотила, а потом расслабилась, увлеклась, стала шевелиться. То сосочек выглянет из-под волос, а то что-то повкуснее. С маской они круто придумали, это здорово возбуждало. Неудивительно, что на тебя все мужики пускали слюни и про баб своих, сидящих рядом, забыли.

Слава и не подозревал, настолько сейчас был далек от реальности.

— Ты говоришь глупости, — высокомерно процедила я. — Попробовал бы сам вот так выйти на сцену, вряд ли бы тебе это понравилось.

— Мы сейчас не обо мне. А тебе, моя женушка, понравилось, что тебя заставили соблазнять всех с помощью твоей любимой скрипки.

— При чем тут вообще скрипка? Думаешь, она меня как-то спасла и участь облегчила? Да я не слышала, что играю, абсолютно не понимала, где нахожусь. И не видела ничего перед собой. Так что забудь свои фантазии и не думай, что знаешь мои мысли и чувства.

— Так или иначе, у меня теперь есть законное право на них.

— Неправда. Ты не можешь владеть мной в этом смысле.

— Но зато могу в другом. А твои чувства — да срать я на них хотел.

Грубые слова заставили меня вздрогнуть и вцепиться в покрывало оцепеневшими пальцами. Судя по настроению изрядно накачавшегося алкоголем Славы, он был готов перейти к более решительным действиям.

Меня снова накрыла паника, и я вскочила. Он следом за мной, внезапно оказываясь рядом и не давая сбежать. Схватил за запястья, заломил их и бросил меня на постель. Потом стал рыться в ворохе длинного подола, поднимая наверх бесчисленные тонкие слои юбки. Брыкаясь ногами и отпихивая этого борова руками, я с ужасом ощущала, насколько он силен, какие у него цепкие, прямо-таки стальные пальцы, и как я перед ним беспомощна.

Он больно тискал мои ноги, добрался до трусов и попытался их сдернуть, но я изловчилась и пнула его со всех сил в живот. Муж растерянно взмахнул руками и, пошатнувшись, завалился назад себя, но вместо того, чтобы потерять сознание, расхохотался, будто всё происходящее его безмерно забавляет, и из положения сидя схватил меня за щиколотку и потащил на себя.

Как бы я ни сопротивлялась, оказалась лежащей на полу на животе, а он придавил меня сверху своим грузным, потным и вонючим телом, снова подбираясь к самому сокровенному. Гадкие касания заставляли меня цепенеть и лишали воли к сопротивлению.

Разумом я уже готова была сдаться, но инстинктивно искала глазами какой-нибудь предмет, лихорадочно бегая обезумевшим взглядом по сторонам. Моя туфля валялась совсем рядом, и я протянула к ней руку, но отдернула, когда Слава больно шлепнул по заднице и оттащил дальше от потенциального оружия. Я задыхалась под его весом, в глазах темнело, и я понимала, как это просто, оказывается, изнасиловать женщину.

Миг — и он уже готов проникнуть в меня, чувствую, как обнаженных ягодиц касается прохлада, как он сжимает их своими мерзкими пухлыми пальцами, как ввинчивает два внутрь меня, раздвигая совершенно сухую плоть и тараня, тараня ее…

А еще приговаривая, какая я узкая, что он со мной сделает, сколько раз и в каких позах. Волна омерзения прошлась по скованному страхом телу, и я громко застонала и задергалась под тушей Славы, отчего он, кажется, еще больше возбудился, навалился сильнее и вклинил пальцы глубже…