Недотрога для плейбоя

Глава 18. Чистим память, удаляем файлы

Внутри все выламывало от боли, и насколько было бы проще, если бы эта боль была физической.

– Кристина, что случилось? Я звоню, а ты трубку не берешь, – обеспокоенная мама стояла на пороге квартиры.

– Я…потеряла телефон, – тихо ответила я и зарыдала.

– Где?

– Где-то в маршрутке…потом поехала на конечную, пыталась там спросить, ничего не нашла…Я ведь знала, что вы меня убьете за него! Мам, прости!

Ложь лилась с языка так легко, словно я врала всю жизнь. И, благодаря потерянному телефону, мне не надо было делать вид, что все хорошо: я рыдала в прихожей, уткнувшись в маму, а она растерянно гладила меня по голове.

– Доча, ну ты что, не надо так расстраиваться. Это же просто вещь. Главное, что с тобой ничего не случилось.

– Да купим мы тебе новый телефон, – отозвался папа из другой комнаты. – Все равно же собирались. А мне премию на заводе обещали, так что в конце недели съездим с тобой в магазин и выберем.

– Спасибо, – я все никак не могла успокоиться, икала и дрожала, вытирая кулаками слезы, – я что-то переволновалась, пойду полежу, ладно?

– Кушать не будешь?

Желудок откликнулся неприятным ощущением тошноты, и я замотала головой, чувствуя, как мне снова становится дурно.

– Нет, не хочу. Полежать хочу.

Перед глазами все плыло, я еле добралась до своей кровати и упала туда, словно марионетка, у которой перерезали ниточки.

Больно было не только от того, что так грязно завершилась история моей любви и что мой первый раз был с тем, кто на это поспорил. Больно было еще и потому, что эта грязь запятнала и все остальные мои воспоминания. Будто кто-то опрокинул мусорное ведро в ящик с моими вещами, и теперь любимый дневник в грязных вонючих пятнах, красивые ручки перемазаны каким-то дерьмом, и все это можно только выкинуть – спасти невозможно.

…Кирилл усаживает меня в машину и набрасывает на плечи свою куртку, чтобы я не замерзла. Ее кожа такая гладкая и мягкая, а от подкладки вкусно пахнет одеколоном Кира и им самим…

Теперь я понимала, что он далеко не случайно облил меня водой, проезжая мимо. Это было продумано заранее. Он врал.

…Царев в своем спортивном кимоно – сильный, быстрый, красивый – грациозно укладывает на пол своего противника и еле заметно улыбается мне, ища одобрения в моих глазах…

И это тоже было подстроено? Закрытый клуб, в котором остались только мы вдвоем? Слишком красиво, чтобы быть совпадением! Дура, какая же я дура!

…Дождь хлещет вокруг нас, а я прижимаюсь к горячему телу Кирилла, чувствуя, как стучит его сердце, и медленно касаюсь его губ своими…

Ловко втерся в доверие, заморочил мне голову, и я, как крыса за дудочкой, сама пошла к нему домой. Если бы не лопнувшая труба, Царев выиграл бы свой спор еще вчера.

Одна песня на двоих, теплый смех, сообщения, от которых билось сердце, удивительный сюрприз с подаренными линзами, его футболка на мне – все это было иллюзией, враньем, мусором, который надо выкинуть! И я выбрасываю. Стиснув зубы, представляю, как удаляю все эти файлы из памяти, и они летят в корзину, распадаясь на нули и единички.

И только на один файлик у меня не поднимается рука. Широкая кровать, ласковые умелые руки, абсолютное доверие и хриплый нежный шепот. Горячее прерывистое дыхание Кирилла и я, стонущая от удовольствия…

Это было слишком. Это моё. Я никому не отдам это воспоминание и не позволю запачкать его. Я просто буду упрямо верить, что случилось чудо и на этот час Царев действительно превратился в того, кого я полюбила. А потом вновь стал самим собой – трусливой самодовольной мразью. Ненавижу его, ненавижу!!!

Я опять заплакала. Уже молча, без рыданий – только чувствуя, как намокает подушка, в которую я уткнулась.

Как завтра идти в университет? Как выдерживать сальные взгляды, многозначительные ухмылки и шепотки за спиной? Внезапно я вспомнила, что Марго успела щелкнуть меня на телефон, когда я выходила из ванной, и от ужаса и паники меня затрясло. А если она всем покажет? А если все будут меня обсуждать? А если надо мной будут открыто смеяться?

Я не смогу. Не смогу. Я слабая, сломанная и опозоренная.

Не смогу.