Недотрога (СИ)

— Эротические сны? — переспросила она, разливая чай. — И часто они тебе снятся?

— Практически каждую ночь.

— Реалистичные?

— Очень, — многозначительно сказала я. — Такие яркие, что я на яву принимаю все позы, что мне снятся, и даже раздеваюсь. А как-то раз даже поцарапала себя.

— Лисси, — осторожно начала подруга, подсаживаясь рядом, — а может, это были вовсе не сны? Ты уверена, что к тебе никто не приходил?

— Уверена, — ответила я, принимаясь за пирожные. Есть я, вообще-то, не хотела, но раз уж беременна, то пропускать приемы пищи не стоит. — Когда я ночевала у посла, я запиралась. И на «даче», кстати, тоже.

— Может, кто-нибудь приходил к тебе через тайный ход? Или через окно?

— На третий этаж? По едва-едва шершавой стене? — презрительно прищурилась я. — Покажи мне такого скалолаза, я на него мешок золота поставлю на Игрищах. А тайных ходов ни в летнем дворце, ни в доме посла нет.

— Может, он не снизу карабкался, а сверху спускался? — предположила Мариша.

— С крыши, что ли? — я прикинула такую возможность. — Ну, Мариш, это еще умудриться надо. Да и к тому же, ключи нужны от чердаков. Причем ключи и от твоего дворца, и от дома посла, что уже совсем невероятно.

— Но не невозможно, — заметила Мариша. — В любом случае, правдивы твои сны, или кто-то просто пользуется тобой, пока ты их смотришь, стоит поймать этого наглеца.

— Хочешь сказать, ты совершенно уверена, что он делает это не первый раз? — уточнила я.

— А у тебя есть сомнения? Если б это был первый раз, он бы постеснялся заявиться в королевские покои. Но, похоже, он очень хорошо изучил твой режим дня, чтобы точно знать, что в это время ты уже будешь спать, а не кутить. К тому же, дурманом тебя травят не первый день, насколько я поняла. Зачем травить много дней подряд, если развлекаться собираешься только разочек? Разумеется, он тебя уже больше недели пользует.

— Если это так, то он вдвойне гад. Втройне. Вчетверне. Вообще не представляю, какой скотиной надо быть, чтобы такое выдумать и провернуть! — возмутилась я.

— А я представляю, — Мариша томно закатила глаза и прикусила губу, разыгрывая мини-спектакль. — Каждый вечер подливать тебе в чай каплю отравы. Потом часами дожидаться, пока ты уснешь. С риском для жизни забираться в твою спальню. И вот он — момент триумфа: беззащитная, сонная Фелисса разметалась по простыням. Дурман навевает ей сладкие сны, и она стонет и мечется, истекая соком. Он протягивает руки, грубо задирает рубашку, раздвигает ее колени и вонзается…

— Мариша, прекрати, я же ем! — возмущенно остановила я подругу, чуть не подавившись.

— А может, все было и не так, — пожала плечами Мариша. — Может, он хороший человек и отравил тебя совершенно случайно, а признаться не смог. И каждую ночь сидел рядом с тобой: следил, не остановится ли твое сердце, не прервется ли дыхание из-за слишком большой дозы дурмана. Смотрел, как ты стонешь, мечешься. Думал, что тебе больно. А сегодня ночью ты, напившись, перепутала сон с явью, набросилась на него и…

— Ну, это уже совсем нереально, — снова остановила я ее бурную фантазию. — Если он и правда хороший человек, дурмана у него просто не оказалось бы, чтобы «случайно» меня отравить. И даже если б он у него оказался, хороший человек, испугавшись, тут же во всем сознался бы и потащил меня к лекарю. А потом уже, возможно, и сидел бы у моей койки, слушал дыхание. Нет, Мариша, первый вариант более правдоподобный, хоть мне и не хочется в него верить. Как представлю, что кто-то лапал меня в свое удовольствие, а я в это время видела сладкие сны… Брр. Надо поймать этого гада и кастрировать!

— А что будешь делать, если это кто-то из твоих знакомых?

— Не знаю, — честно ответила я, почесав затылок. — Кто, например?

— Ну, допустим, красавчик Эльсиниэль?

Я представила его во мраке ночи, с развратным выражением на лице. Он медленно шел ко мне, а я почему-то была прикована наручниками к кровати. Вот он спускает штаны, задирает мою юбку… Я потрясла головой, прогоняя видение.

— Слабо верится, — отмела я это предположение. — Подойди Эльсиниэль ко мне с такой просьбой, я бы вряд ли ему отказала. Но, к сожалению, я не во вкусе эльфов.

— А если б это был хэрширонец?

Картинка в моей голове поменялась. Я тихо сплю в постели, в летнем дворце. По шершавой кирпичной стене, жутковато скребя когтями, карабкается Ягир. А что, он-то как раз может. Вот он беззвучно перепрыгивает через подоконник, подходит ко мне, откидывает одеяло и…

— Точно не он.

— Почему ты так уверена? — удивилась Мариша.

— Вспомни-ка его размеры, — ответила я. — Не представляю, кстати, как ты с ним это делаешь. Если б во мне кто-то такой «дубинкой» поработал, утром я бы это почувствовала. Как бы еще к лекарю не пришлось обращаться.

— А, ну да. Все время забываю, что вы, люди, такие хрупкие, — согласилась Мариша. — А если б это был кто-то из людей? Диметрий, скажем?