Недотрога в моей постели

Максим исчез из виду, затерявшись среди гостей, и я вздохнула с облегчением, почувствовав, однако, и долю грусти вперемешку с ревностью. Не имела права ее испытывать, но и отрицать, что она отправила кровь почище любого яда, не было смысла.

Чтобы отвлечься от тяжелых дум, я решила предвосхитить еще одну проблему. Плотно пообщавшись с психологом долгое время, я поняла, что у каждого страха есть подоплека, у каждого навязчивого состояния — причина. Надо признать, беспокойство мамы об юбилее отца переходило всякие границы.

Слишком она переживала из-за мелочей, на которые другие люди и внимания не обратили бы. Но, чувствуя тревогу и ответственность за мамино душевное равновесие, я знала, что успокаивать ее придется мне, как и убеждать в том, что блюда удались на славу.

И хотя кусок не особенно лез в горло, я нашла свободное местечко без шумных соседей рядом и поставила перед собой большое блюдо, а потом устроила из него подобие кулинарного натюрморта, выложив цветные кружочки разнообразной снеди. Пробуя одно блюдо за другим, я запоминала вкусы и названия, придумывая хвалебные эпитеты, чтобы потом озвучить маме, убеждая, что всё, что она приготовила, чуть ли не шедевр кулинарного искусства.

Но лучше так, чем теряться, когда она устроит истерику, и беспредметно рассуждать о том, что было представлено на столе.

За этим нехитрым занятием меня застал человек, встречи с которым хотелось избежать любой ценой. Александр подсел ко мне так тихо, что я не услышала, а ощутила его присутствие, постаравшись не вздрогнуть, чтобы не показать своего страха.

Вкрадчивым шепотом он поинтересовался:

— Чем занимаешься?

— Кажется, это очевидно, — ответила я равнодушным тоном, натянуто улыбаясь, чтобы со стороны казаться приветливой.

— Ковыряешься в тарелке. Так это называется, — строго и назидательно дал оценку моим действиям мужчина, брезгливо морщась. — Так мои дочки делали, вытаскивая из супа вареный лук. Но я быстро пресек…

— Представляю ваши методы… — процедила я сквозь зубы, чувствуя, как внутри поднимает голову неприязнь к этому человеку.

— А что тебе не нравится в моих методах? — как будто бы искренне удивился он, и мне пришлось взглянуть в стальные глаза.

— Вы серьезно?

— Да. Серьезно. Давно пора было поговорить. Я и пытался, но вот только ты вошкалась с этим щенком, тогда как я с таким трудом вытащил тебя из его лап.

— Щенком? — удивилась я. — Максим, похоже, не в курсе, как вы к нему относитесь, — покачала я головой, поражаясь злости в голосе Александра.

— А как я к нему отношусь? Мальчишка признал свою вину и приполз к отцу, поджав хвост, — пожав плечами, как будто говорит о чем-то незначительном, Александр чинно взял в руку канапе с красной икрой и медленно положил себе в рот, начав размеренно жевать.

Я представила, как он точно так же спокойно и хладнокровно планирует, как будет распоряжаться чужими жизнями и без малейших сомнений и тем более сожалений перемалывает людей, как этот несчастный кусок булки. Представила и сглотнула, ощущая липкое омерзение на коже и озноб от страха.

Перед глазами метались образы… Я на снегу, обнаженная, дрожащая, мужчины вокруг, дикое желание покончить со всем этим, направив на себя дуло…

— Надеюсь, теперь-то вы довольны? — скупо отмеривая слова, спросила я, заглядывая в жуткие тоннели глаз собеседника.

— Более чем. Но есть кое-что. И мне это не нравится.

— Даже так?

— Да. Даже так. Во-первых, девочка, Максим не знает о моей причастности к пожару. Пусть остается в неведении.

— Я догадалась, что он не в курсе. Но разве справедливо, что он будет считать отца виноватым в таком страшном наказании для него? — поразилась я.

— А что здесь такого? Он полтора года считал отца виноватым, но тем не менее приехал сюда просить прощения. Ни к чему теперь ему знать правду. Это ничего не изменит. Он принял тот факт, что отец отомстил ему за тебя. Правда, я хотел несколько другого. Чтобы Максим считал тебя пленницей покупателя аукциона. Но потом отказался от этой идеи, решив, что парень достаточно наказан, и через нужных людей ему дали понять, чтобы перестал рыть носом землю в поисках тебя, и что ты с матерью в безопасности.

— Так вот как… — задумчиво прошептала я, воспринимая новую для себя информацию.

— Да, так. Я просьбу друга выполнил, остальное — не мое дело. Кроме одного. Что же ты, девочка, снова якшаешься с ним? Мало было одного раза? — обвиняющим тоном укорил он меня, покачивая головой с жестким седым ежиком волос.

— Вообще-то, это не ваше дело. Но я отвечу. Один раз. И больше повторять не буду, — произнесла я твердым непререкаемым тоном, поражаясь собственной способности дать отпор этому мужчине. — Мы с Максимом ведем себя как цивилизованные люди, не устраивая разборки на людях. Ради нашей общей семьи. И я очень надеюсь, что вы не будете вмешиваться и что-то корректировать с помощью своих методов.

— Смотрю, тебе не очень понравилось, как я за тебя отомстил мальчишке! — недовольно заключил Александр, делая вывод из моих слов.