Недоумок

— Неужели все произвели на вас такое впечатление? Видно, большинство из них несли свои благоглупости о великой России, которая возрождается. И что теперь они смогут кататься к себе на родину и плакать под березками. Не так ли? Я тоже был на приеме в посольстве, когда приезжал Ельцин, слышал его речь. Ну, достаточно трогательно. Многие из моих друзей там даже прослезились. Вы сами-то верите, что после семидесяти лет Страна Советов начнет подниматься с колен? Ведь политической жизни у вас нет. Какие перспективы? — Такого поворота Голицын не ожидал. Эмигранты, которых они снимали, действительно, о политике не рассуждали.

— …Россия — жертва веков ига крепостничества — продолжал князь, — а потом большевистского террора. Истребляли в этой стране всех самых трудолюбивых, талантливых и честных, а щадили и продвигали бессовестных, ленивых и склонных к доносительству. Ну а потом те же большевики и чекисты истребляли своих же. Почти как у Гоголя в «Страшной мести»: мертвецы грызут мертвецов.

Голицын замер, возразить на эту тираду ему было нечем. То, что касается «бессовестных и склонных к доносительству», — таких он знал, именно об этом он и хотел рассказать родственнику. Но нужно ли это делать? Может быть, его рассказ неуместен? А как быть с главным, с тем, что его разъедало и ради чего он пришел сюда? Поймет ли этот надменный господин, о чем идет речь?

— Вы совершенно правы, когда замечаете, что при крепостничестве у простого русского мужика не было выхода. Я читал об этом, мама мне рассказывала, но даже тогда был выход, если мужик был энергичным, умелым и работящим, то мог выкупиться. Кажется, дед писателя Чехова выкупился, да и не только он, ведь тысячи русских людей, которые потом стали настоящей славой России, вышли из крепостных, а из них уже в начале XX века появились предприниматели, военные, ученые… Может, и среди наших родственников были такие?

Светлейший мельком взглянул на Голицына и усмехнулся.

— Среди наших — таких не было. Может быть, среди ваших и были, но меня Бог миловал. Мои родственники и предки, талантливейшие русские люди, всегда знали, что такое служба Царю и Отечеству, некоторые из них попали в тюрьмы и лагеря, потом были расстреляны. Никто из них не играл по правилам Компартии, а те, кто играл, это не Голицыны. Если они и соглашались вступить в партию, чтобы их детям было легче или, как у вас говорят, «дать детям нормальное будущее и образование», то они тут же попадали в такую ловушку, что от их личности ничего не оставалось.

— Вы правы! Ах как я с вами согласен! Только совсем недавно я стал понимать, в какой стране живу. Вероятно, необходимо, чтобы прошло несколько лет, и только тогда будут изменения, пока все по-старому, любого человека могут стереть в порошок… в простом отделении милиции. У нас в стране сейчас большой энтузиазм, подъем, и всем кажется, что народ подымается с колен. Среди тех русских, которых мы снимали для нашего фильма, многие говорят о монархии. Как вы думаете, в России это возможно, может быть, это выход для страны?

Причем здесь монархия? Почему он решил заговорить об этом сейчас? В Москве о каких-то таинственных планах наверху намекал сценарист. Он за эти дни разного наслушался, сам спорил: о будущем России, о правительстве, здесь многие хвалили и жалели Горбачева, а Ельцину не доверяли, он для них был слишком «мужланом». Разговоры, что скоро начнется гражданская война, уже докатились до Парижа. Приходилось успокаивать эмигрантов.

Голицын как увидел князя, так хотел сразу о главном сказать. Но пока прошли через квартиру, потом хозяин предложил тарелку с бутербродами, стакан виски со льдом, обменялись незначительными фразами, и только он собрался с духом, чтобы приступить к своей истории, как его втянули в этот политический спор, а он был не готов к таким разговорам.

— Ну, это уж совсем ерунда. О какой монархии может идти речь?! Наверное, никто в России не понимает, что Государь — это помазанник Божий, он сам от престола отрекся, потом всех расстреляли, династия прервалась. Не этих же шутов ряженых сажать на трон? — Князь взял со стола газету и ткнул пальцем в страницу. Статья в «Русской мысли» была посвящена наследнику русского престола, которому недавно исполнилось шестнадцать лет, его бабушка Л. мечтала о том, чтобы внук поехал в Россию, поступил в Суворовское училище и подучил русский язык. — Думаю, что маленький франко-испанский принц не подозревает, что его ждет в Ленинградском «пажеском корпусе». О зверствах советской дедовщины он вряд ли наслышан. Кстати, я слышал, что у вас теперь создают Дворянское собрание. Вы уже в нем состоите?