Недовольное Пламя (СИ)

— Принято, — качнула головой она, натянув на лицо черную маску, одним броском закинула крюк-кошку на забор и взлетела наверх, почти не касаясь стены

"И чего она такая послушная, по одному приказу идет в бой, где может встретить свою смерть, надо будет отблагодарить ее… на свидание что ли сводить или шопинг. Что там любят фантазийные эльфы женского полу?"

— Пора и мне за дело. Пурум-пурум! Пум-пум! Пум-пум! Глупцы, героя строя, бросаются вперед, нормальные герои всегда наоборот. Нормальные герои всегда идут в обход.

Пройдя еще несколько десятков метров, я свернул за следующий угол и, превратив вырвавшееся из пальцев пламя в длинный пылающий клинок, просто вырезал кусок бетона. Переступив, через упавший от толчка кусок стены направился к широкому, распахнутому настежь, окну.

Где то в доме уже кипели звуки боя.

Сверившись с планом здания, заранее присланного мне оперативниками, дошел, никем не замеченым, до широкого коридора, под которым должна была находиться подвальная комната. "Дважды показанный за одно выступление фокус — уже не фокус, но оценить все равно некому" — подумал, вновь формируя клинок огня и вырезая широкую дыру в полу. Заглянув в полученное отверстие и увидев там мелькнувшие тени, откинул в сторону длинную полу куртки и расстегнул подсумок для гранат. "Комитет по встрече да? У меня тоже для вас есть хлеб да соль" — подумал я доставая ребристую осколочную гранату и… какую-то бело-зеленую круглую штуковину с кнопкой: "Я вроде свето-шумовую просил, а не покебол! А, ладно!" Размахнувшись и нажав кнопку на круглой штуке, я кинул ее в пролом:

— Пикучу, вперед!

Следом отогнув усики и дернув кольцо отправил осколочную. Бум! От звука даже у меня зазвенело в ушах. Хлоп! Прошелестели по стенам осколки. Теперь можно с чистой совестью спускаться. Повиснув сначала на руках, представляя собой в этот момент замечательную мишень, мягко спрыгнул вниз.

До моего вторжения, это место явно представляло собой какую-то разделочную, сейчас тут были только осколки стекла и разбросанные кругом органы. В ноздри ударил тяжелый запах спирта и формалина. У стены валялись два трупа, здоровые мужики в медицинских халатах и прозекторских фартуках, оба так и не выпустили из рук скальпели. "Неудачники", — подумал, молча пройдя к выходу.

— Знатно ты здесь развернулся, завидовал славе доктора Менгеле? — спросил я, войдя в палату, в которой находился объект и лежащий в кровати ребенок опутанный капельницами. Действительно, пришлось пройти мимо многочисленных комнат, заполненных холодильниками с органами, палат, в которых лежали, явно ожидающие своей очереди, больные. — Пожалуй, пришло твое время, мужик. Дитя, прикрой глазки, сейчас я покажу фокус с исчезновением человека.

— Да что ты знаешь!? — проорал Табата, вскакивая, — ты думаешь все так просто в мире! Пришел, увидел, победил, да? Ты не представляешь, какого мне было все эти годы смотреть как мой ребенок умирает! Всего лишь потому, что практически невозможно найти донора!

— Да, радости отцовства я был лишен и понять тебя не могу. Проблема у твоего ребенка в том, что печень и кишечник поражены какой-то заразой, так? С этим я справиться могу, но ты все равно умрешь.

— Можешь справиться? — глаза его просто поползли из орбит, — но как? Лучшие хирурги мира разводили руками и говорили что без донорских органов никак!

— Я просто выжгу заразу, — ответил я, разжигая пламя на руке.

— Хинота-ман! — вдруг закричал ребенок, потрясая какой-то книжкой с горящим мужиком в маске на обложке, до этого с недоумением следя за нашим разговором, — ты пришел спасти меня? Папа обещал, что если я буду хорошим ребенком, то придет Хинота-ман и вылечит меня! Я хорошо себя вела!

— Да, дитя, потерпи, сейчас будет немного больно, но проснешься ты уже здоровой и через годик будешь бегать с друзьями, — обнадежил я, взглянув энергетическим зрением, на которое пришлось расходовать жизненную силу, на нее.

Махнув рукой обеспокоенному папаше, чтобы не мешался. Я разжег пламя прямо внутри тельца ребенка, задав ему параметры сжигания. Пламя быстро растворило пораженные клетки и я, остановив внутреннее кровотечение, закрепил каркас наращивания, опять потратив энергию жизни. Все это время ребенок бился в конвульсиях, кричал и плакал, пока не затих в обморочном состоянии.

— Ну вот и все, ты уж извини, но пользоваться обезболивающим нельзя… иногда же можно совершить хорошие дела, — пробормотал я, словно оправдываясь, аккуратно убирая челку с мокрого от пота лба ребенка. — Теперь твоя очередь, мистер Табата, ты готов?

— Она будет жить? Если с ней будет все хорошо, то я готов, Крушитель. Жаль я не встретил тебя раньше, до того как совершил все это….

Токи и Сакура ворвались в комнату когда последние языки пламени лизнули пол, отправляя в небытие политика и неудачливого отца.

— Шестой! Ты реально бесишь! Ты оставил нас отвлекать охрану, а сам тихо пробрался и устранил Табату? — холодно процедил сквозь зубы Фудзивара.