Недури (СИ)

Мужчина был в одном полотенце, что прекрасно давало представление о его физической форме. Подтянутый живот, на котором просвечивали кубики пресса. Мощные ручищи, сильные ноги. И лицо! Какое же у него лицо! Борода придавала ему такого великолепного шарма, что я почти услышал, как визжит Маринка, при виде такого кадра. Не осуждай, читатель, подростковые гормоны творят страшные вещи. Только это по секрету, Маришке не говори!

Мужик, раскинув руки, приобнял племянников и поцеловал каждого в макушку.

— Ну, други моя? — гордо взглянув на Машку, спрашивал он — Знаю, зачем пришли и ответ даю покорно: коль дело просит, делайте. Только уж, будьте так любезны, поведайте причины.

Он обошёл пару, заставляя тех провожать его восхищёнными взглядами. Мужчина направился к бару и щёлкнув пальцами, повернулся на нас:

— Молочка? Свежего? Парного? — на каждом слове, он водил взглядом по каждому из нас.

— Я не чувствую вкуса. — оповестил я. Почему — то то, что он меня видит, меня теперь совсем не удивляло.

— А ты попробуй, сын мой, попробуй!

Стараясь держать спину прямо, шлёпаю к бару. То, что я увидел, заставило открыть рот.

На стойке, вместо алкогольных напитков, стояли стеклянные бутылки с различными соками: тут тебе и томатный, и морковный, и даже брусничный! Чуть дальше, стояли банки с вареньями, а прямо возле конца бара (возле окна), стоял красивый пышный куст. Вроде…

Мужчина, улыбаясь, закивал, отслеживая мой взгляд:

— Бонсай, сын мой. Что не пожелаю, всё там вырастит. — хвалился он — И тебе, по праву, полагается, загадать ему любимый фрукт. — он дружелюбно похлопал меня по спине. Я усмехнулся.

— Не бывает такого.

Старик молча кивнул на дерево:

— Ну, скажем, мандарин хочу! — выкрикнул я и вздрогнул. На кроне моментально появились мандарины, расположившись в разных местах.

— Иди, отведай угощенья, я пока я с племянниками поворкую.

— Ну, уж нет. — отрезал я — Никакие мандарины меня от важного диалога не отвлекут, дядя. Давайте — ка, все вместе переговорим.

Мужчина захохотал. Мне показалось, что стеклянные бутылки, расположившиеся на полках, сейчас попадают. Настолько был громким смех.

— Соннушка, Марена. Поближе, дети мои. — он подозвал жестом племянников — Вещай, дочка, что стряслось?

И Марку, словно только дожидавшуюся такого дозволения выговориться, понесло. Она рассказала и про нашу первую встречу, и про то, как её из окна выкинули, и про то, как Старшая меня убить пытается. И ещё много — много всего, после каждого предложения добавляя: «Нет, я, конечно, знаю, что виновата, но…» Она раскраснелась и продолжала жестикулировать, объясняя все подробности ситуации, пока старик попивал молоко. Слав подключился, когда услышал про зеркало и теперь, на бедного старикана, покатилась волна рассказов, уже от двоих. Я почти зажмурил глаза от такого буйного потока информации, когда мои друзья замолчали, заканчивая одновременно на словах «Вот ведь оно как.»

Старик, карикатурно, стал почёсывать бороду и издавать привычные отцовские: «Пу — пу — пу»

Пара осталась стоять в недоумении, пытаясь разглядеть хоть какую — нибудь реакцию.

— Слушайте, а вы кто хоть такой? — выпалил я. Манька перевела на меня испуганный взгляд, Слав ошарашенно выставил руки, словно спрашивая: «Зачем?». Незнакомец, напротив, снова захохотал и осушив очередной стакан молока, с грохотом поставил его на мраморное покрытие бара.

Мы вздрогнули.

— Кто я? — он оглядел меня снизу — вверх. Я только сейчас заметил, что несмотря на возраст, у него небесно — голубые глаза, ничуть не потерявшие цвета из — за прошедших лет — Звать меня Вышень. Я, как бы то выразить… — мужчина призадумался — Я отец своих детей.

— И много у вас детей? — будучи наученным, что информация кроется в деталях, я не стал упускать возможности.

— Да поди уж больше девяти миллиардов будет. — лукаво улыбаясь, отвечал Вышень.

— Ну, даёте! Что ж у вас все люди — дети? — воскликнул я — Быть такого не может!

Вышень разразился смехом, на улице стало проглядывать яркое солнце. Он ловко оттолкнулся от барной стойки, и приблизившись ко мне, жестом пригласил к панорамному окну. Я, взглянув на прикрывшую лицо рукой, Маньку, решил найти поддержку у Слава. Но и тот стоял, скрестив пальцы на руках и сильно зажмурившись.

Оценив ситуацию, до меня дошло. Я попал.

Аккуратно ступая за мужчиной, моё тело с каждым разом всё больше и больше противилось действиям. Но всё же, я подошёл и тихонько примостился сбоку старца.

— Что ты видишь, сын мой? — сцепляя руки за спиной, спросил Вышень — Что чувствуешь?

Я снова посмотрел на Машку, та стояла, бледня — бледнёй. Даже девичьи волосы потеряли привычный желтоватый оттенок и были теперь абсолютно седыми.

Я вернул взгляд к панораме. На улице привычно бибикали машины, возле окон стали появляться силуэты, где — то кричали про отвратительную парковку, а в сторону леса настырно дымил очередной завод теплоэлектроцентрали.

— Честно вам сказать? — почему — то во мне пробудилась непонятная злость. Даже кисть теперь свернулась в кулак. Челюсть сжалась. Я ожидал одобрения.

Старец хмыкнул:

— Будь так добр. — тихо сказал он.