Неестественные причины

– «Керрадерс раздвинул портьеру из бус и переступил порог ночного клуба. Минуту он стоял в дверях, статный и, как всегда, элегантный, в хорошо сшитом смокинге, не без надменности разглядывая холодными, ироничными глазами тесно поставленные столики, дешевый псевдоиспанский декор, убогую публику. И это – логово самой опасной в Европе разбойничьей шайки! Здесь, под вывеской заурядного, обшарпанного ночного клуба, на первый взгляд ничем не отличающегося от сотни других таких же по всему Сохо, действует властный ум, чьей воле подчиняются влиятельнейшие преступные синдикаты Запада. Кажется неправдоподобным. Но и все это фантастическое приключение кажется таким же неправдоподобным. Он сел за столик прямо у двери и стал смотреть и ждать. Заказал подошедшему официанту жареных креветок, зеленый салат и бутылку кьянти. Неопрятный коренастый киприот принял заказ и без единого слова удалился. Знают ли они о том, что Керрадерс здесь? И если да, то долго ли заставят себя ждать?

В дальнем конце зала возвышалась маленькая эстрада с тростниковым занавесом и красным стулом у рампы. Вдруг свет во всех люстрах померк, пианист у эстрады заиграл медленную сладострастную музыку. И из-за тростникового занавеса вышла женщина, белокурая и прекрасная, не юная, а зрелая, полногрудая, двигающаяся с вызовом и грацией, позволяющей предположить русскую кровь. Гибко ступая, она приблизилась к стулу и начала медленно расстегивать молнию на своем вечернем платье. Вот оно соскользнуло по ногам на пол. Под платьем на ней ничего не было, кроме черного лифчика и узкой набедренной повязки. Сидя на стуле спиной к публике, женщина изогнула руки и расстегнула пуговичку меж лопаток. За столиками раздались хриплые возгласы одобрения:

– Рози! Рози! Браво, Рози! Молодцом! Давай-давай!»

Мисс Кэлтроп прервала чтение. Все молчали. Слушатели были явно подавлены. Потом Брайс сказал:

– Почитайте еще, Селия! Что же это вы остановились на самом интересном месте? Как поступает Рози? Набрасывается на высокородного Мартина Керрадерса и насилует его? Я давно считал, что он этим кончит. Или я рано радуюсь?

Мисс Кэлтроп произнесла:

– Дальше читать нет надобности. Доказательства налицо.

Сильвия Кедж снова обратилась к Далглишу:

– Дело в том, мистер Далглиш, что мистер Сетон никогда бы не дал своему персонажу имени Рози. Так звали его мать. Он сам мне как-то сказал, что не будет употреблять этого имени в своих книгах. И не употреблял.

– Тем более для какой-то проститутки в Сохо, – подхватила мисс Кэлтроп. – Мистер Сетон часто рассказывал мне о матери. Он ее обожал. Боготворил. Он чуть не скончался от горя, когда она умерла и отец женился вторично.

В голосе мисс Кэлтроп прозвучала горечь несбывшегося материнства.

– Позвольте-ка мне взглянуть, – вдруг попросил Оливер Лэтем. Селия протянула листки, и, пока он их рассматривал, все выжидательно молчали. Он вернул их, не проговорив ни слова.

– Ну что? – спросила его мисс Кэлтроп.

– Ничего. Я просто хотел посмотреть. Я знаю почерк Сетона, но это на машинке. И вы говорите, печатал не он.

– Я в этом совершенно уверена, – сказала мисс Кедж. – Но почему уверена, не могу объяснить. Он печатает не так. Хотя машинка его.

– А что можно сказать о стиле? – поинтересовался Далглиш.

Все задумались. Наконец Брайс ответил:

– Типичным Сетоном это, пожалуй, не назовешь. Он все-таки мог прилично писать, когда хотел. А это производит впечатление даже какой-то… нарочитости, вы не находите? Словно человек старался писать плохо.

Элизабет Марли, все это время молча сидевшая в стороне, как ребенок, который дуется на то, что его силком привели и посадили скучать среди взрослых, вдруг нетерпеливо сказала:

– Если это подделка, то явно рассчитанная на то, что мы сразу разгадаем. Джастин прав, стиль насквозь фальшивый. И не случайно, конечно, выбрано единственное имя, которое не может не насторожить. Ну почему обязательно Рози? Если хотите знать мое мнение, то это просто сам Морис Сетон шутки шутит. А вы все купились. Вот увидите, мы еще прочитаем описание этого случая в его новой книге. Вы же знаете, он любит сначала поставить эксперимент, а потом уж пишет.

– Действительно, такая ребяческая затея вполне в его вкусе, – согласился с ней Оливер Лэтем. – И мне совершенно не улыбается оказаться невольным участником его дурацких экспериментов. Предлагаю выбросить все это из головы. Рано или Поздно он сам объявится.

– Морис – человек со странностями и очень скрытный, это правда, особенно в том, что касается его работы, – подтвердила и мисс Кэлтроп. – И вот еще что. Мне случалось подкидывать ему кое-какие полезные идеи. И он их пускал в дело, это совершенно определенно. Но хоть бы раз потом вспомнил. Я, разумеется, не ожидала формальных изъявлений признательности. Я только рада, если могу помочь собрату по перу. Но все-таки как-то странно – выходит книга, в ней использованы твои придумки, а Морис даже спасибо не скажет.

– Он небось просто забыл, что не сам это придумал, – снисходительно предположил Лэтем.