Неестественные причины

– О наркоте, – откровенно сказала мисс Кумбс. – Вот что, оказывается, его интересовало. Дурь. Не для себя, заметьте. Я, конечно, сразу поняла, что он не из этих – да он тогда и не пришел бы ко мне. Они сами знают, где достать что им нужно. В «Кортес-клуб» они не ходят. А этот стал говорить, что, дескать, он писатель, очень известный, настоящая знаменитость, и что он пишет книгу о торговле наркотиками. Как его зовут, он не сказал, и я не спросила. Так вот, от кого-то он прослышал, что я могу дать полезные сведения, если буду заинтересована. Этот его приятель будто бы сказал: хочешь узнать что-нибудь о Сохо – иди в «Кортес-клуб» и разыщи там Лил. Очень мило, ничего не скажешь. Это я-то – специалист по наркотикам. Но я подумала: выходит, кто-то хочет дать мне подзаработать. Человек готов был заплатить и, что бы я ни наплела, проглотил бы как миленький. Ему нужно было одно: понапихать в книгу побольше ярких подробностей, и я подумала – почему бы и нет? В Лондоне все что хочешь можно купить, если ты при деньгах и знаешь, куда сунуться. Вы, милый мой, это понимаете не хуже меня. Я бы могла ему назвать одно-два места, где, говорят, водится дурь. Но что ему с этого? Ему подавай необычайное да таинственное, а что там необычайного и таинственного в торговле наркотой и в этих несчастных развинченных? Я и говорю: дескать, пожалуйста, я дам вам сведения, а сколько вы заплатите? Он сказал – десять фунтов, и я говорю – согласна. Разве я кого-нибудь обманула? Он получил, что ему нужно было.

Далглиш сказал, что от мисс Кумбс всегда можно получить то, что нужно, и она, секунду поколебавшись, благоразумно решила пропустить замечание мимо ушей.

Далглиш спросил:

– Вы поверили, что он писатель?

– Нет, дорогуша. Во всяком случае, не сразу. Не впервой мне это слышать. Вы не поверите, сколько сюда ходит всяких разных типов, которым нужна девочка, «чтобы получить материал для нового романа». Или будто бы он социологический опрос проводит. Как же, социологический опрос! Он был похож на одного из этих. Знаете – мелкий такой, нервный и как будто ему невтерпеж. Но когда он сказал, что возьмет такси – мол, вы мне там все продиктуете, а я запишу, – я тогда начала удивляться. Я сказала, что не могууйти из клуба больше чем на час, и давайте, если хотите, поедем ко мне домой. Не знаешь, что к чему, – держись ближе к дому, я так считаю. Так что я предложила поехать на такси ко мне. Он сказал – хорошо, и мы вышли примерно в девять тридцать. Так ведь было, Сид?

– Так, Лил. Ровно в девять тридцать, – Сид поднял печальные глаза от стакана с молоком. Он уныло разглядывал морщинистую пенку, которая начала образовываться на его поверхности. В спертом воздухе распространился сытный тошнотворный запах горячего молока. Люкер сказал:

– Бога ради, Сид, либо пей, либо выливай. Ты меня нервируешь.

– Выпей, дорогой, – подбадривала его мисс Кумбс. – Вспомни о своей язве. А то с тобой случится то же, что с бедным Солли Гольдштейном.

– Солли умер от коронарной недостаточности – молоко тут не помогает. Скорее вредит. Оно вообще радиоактивное. Содержит стронций девяносто. Так что подумай, Сид.

Сид просеменил к умывальнику и выплеснул молоко. Подавив желание распахнуть настежь окно, Далглиш спросил:

– Как вел себя мистер Сетон, когда вы с ним сидели в клубе?

– Нервничал, дорогуша. Возбужден был и напуган одновременно. Майкл хотел пересадить его за другой столик – там от двери дует, – но он и не подумал пересесть. И все поглядывал на дверь, пока мы говорили.

– Ждал кого-нибудь?

– Нет, милый мой. Скорее хотел убедиться, что она на месте. Я бы не удивилась, если бы он дал деру. Чудак, одним словом.

Далглиш спросил, что произошло, когда они вышли из клуба.

– Я уже рассказывала этому полицейскому из Суффолка. Мы сели в такси на углу Грик-стрит, и только я собралась дать шоферу мой адрес, как вдруг мистер Сетон сказал, что лучше просто покататься вокруг – мол, не против ли я? В общем, в штаны наложил. Меня испугался, несчастный шибзик. Мне-то без разницы, так что мы чуток покружили по Уэст-Энду, а потом заехали в Гайд-парк. Я наплела ему всяких баек о наркобизнесе, а он записывал в блокнот. Если хотите знать, он был слегка под мухой. Вдруг полез ко мне целоваться. Я уже была по горло им сыта, а он, видите ли, лапать меня вздумал. Вообще-то это было только так, жест – он решил, что вроде так полагается. Я тогда сказала, что мне пора обратно в клуб. Он попросил высадить его у станции «Паддингтон» и сказал, что поедет на метро. Как говорится, расстались друзьями. Он дал мне две пятерки и еще фунт на такси.

– Он сказал, куда двинется дальше?

– Нет. Мы ехали по Сассекс-гарденс – на Пред-стрит теперь одностороннее движение – и высадили его у линии Дистрикт. Но он мог перейти на другую сторону к Бейкерлоо. (Дистрикт, Бейкерлоо – линии лондонского метро.) Я не посмотрела. Мы распрощались в четверть одиннадцатого у метро «Паддингтон», и больше я его не видела. Все чистая правда.