Неестественные причины. Тайна Найтингейла

В отличие от других подозреваемых она сочла необходимым потратить первые пять минут на рассказ о том, как она потрясена смертью девушек. Все это ужасно, трагично, страшно, кошмарно, отвратительно, необъяснимо, — она никогда этого не забудет. Хоть эта женщина и не отличается оригинальностью в выражении своих чувств, подумал Дэлглиш, она искренне огорчена случившимся. Он подозревал, что она еще и очень испугана.

Он заставил ее рассказать обо всем, что произошло в понедельник 12 января. Но ничего нового она не сообщила, ее рассказ соответствовал тому, что было уже записано с ее слов. Она проснулась очень поздно, впопыхах оделась и едва успела спуститься в столовую к восьми часам. Там она присоединилась к сестре Брамфетт и сестре Ролф и впервые услышала от них, что Фэллон ночью заболела. Дэлглиш спросил, не помнит ли она, кто именно из старших сестер сообщил ей эту новость.

— Да нет, пожалуй, не помню. По-моему, Ролф, но я не уверена. Я немного перенервничала в то утро: то одно, то другое. И проспала, что, конечно, нехорошо; и немножко волновалась из-за инспекции Генерального совета медсестер. Я ведь не дипломированный преподаватель. Я только замещала старшую сестру Маннинг. И без того трудно проводить первый наглядный урок в группе, а тут еще главная сестра, и инспектор ГСМ, и мистер Кортни-Бриггз, и сестра Ролф — и все сидят и следят за каждым твоим движением. Мне пришло в голову, что раз Фэллон не будет, то в группе остается всего человек семь. Ну, меня-то это вполне устраивало: по мне, чем меньше, тем лучше. Я только надеялась, что эти балаболки проявят хоть немного сообразительности и будут отвечать достаточно внятно.

Дэлглиш спросил, кто первым ушел из столовой.

— Брамфетт. Наверно, как всегда, ужасно торопилась вернуться в свое отделение. Я ушла следом за ней. Взяла свои бумаги и с чашкой кофе пошла в оранжерею, чтобы там посидеть и почитать минут десять. Там были Кристин Дэйкерс, Дайан Харпер и Джулия Пардоу. Харпер и Пардоу болтали, а Дэйкерс сидела одна и читала журнал. Я пробыла там недолго, и, когда ушла, они еще оставались. Около половины девятого я поднялась в свою комнату, забрав по дороге почту, потом опять спустилась вниз и прошла сразу в демонстрационную; было почти без четверти девять. Двойняшки Берт были уже на месте: заканчивали приготовления, и почти тут же подошла Гудейл. Остальные пришли вместе примерно без десяти минут девять, за исключением Пирс, которая появилась последней. Пока мы не принялись за работу, в классе стояла обычная девчачья болтовня, но я ничего из этого не помню. Остальное вы знаете.

Дэлглиш действительно знал. И хотя считал, что вряд ли можно узнать что-то новое от сестры Гиринг, все же заставил ее еще раз припомнить все подробности того трагического наглядного урока. Но ничего нового ему извлечь не удалось. Все это было страшно, жутко, кошмарно, ужасно, невероятно. Она никогда в жизни этого не забудет.

Тогда Дэлглиш перевел разговор на смерть Фэллон. И тут сестра Гиринг преподнесла ему сюрприз. Она была первой подозреваемой, кто представил алиби, во всяком случае, она явно надеялась, что это можно рассматривать как алиби, и потому с вполне понятным удовлетворением изложила следующее. С восьми часов вечера до начала первого ночи она принимала у себя в комнате гостя. Застенчиво и неохотно она назвала его имя. Это был Ленард Моррис, главный фармацевт больницы. Она пригласила его на ужин, в сестринской кухне на четвертом этаже приготовила простое блюдо — спагетти по-болонски, и в восемь часов, вскоре после его прихода, подала ужин в своей комнате. Они были вместе все эти четыре часа, кроме тех нескольких минут, когда она выходила на кухню за приготовленным блюдом, и пары минут около полуночи, когда он выходил в туалет, и еще такого же промежутка времени чуть раньше, когда она, оставив его в комнате, выходила с той же целью. Все остальное время они находились в поле зрения друг друга. Она пылко добавила, что Лен — то есть мистер Моррис — с большим удовольствием подтвердит ее рассказ. Лен наверняка очень хорошо запомнил время. Как фармацевт, он точен и аккуратен в деталях. Единственное, что представляло затруднение, — это то, что его нет сейчас в больнице. Около девяти утра он позвонил в аптеку и сказал, что плохо себя чувствует. Но он будет на работе завтра, она в этом уверена: Лен не любил брать отгулы.

Дэлглиш спросил, в какое время он действительно покинул Дом Найтингейла.