Неестественные причины. Записки судмедэксперта: громкие убийства, ужасающие теракты и запутанные дела

Первым на очереди было тело Майкла Райана. Пожалуй, горюющие родственники вряд ли обрадовались бы, узнав, что он лежит в одном морге со своими жертвами, а уж тем более в одной секционной. Всем попросту хотелось, чтобы он исчез. СМИ упорно продолжали с циничным ликованием рассказывать о том, что его ликвидировали силы спецназа – несмотря на то что после моего визита предыдущим вечером полиция в своем пресс-релизе подтвердила, что преступник покончил с собой. Теперь нам еще нужно было сказать, что вскрытие также подтвердило самоубийство.

Вскрытие обычно проводится в двух случаях. Оно может быть выполнено после естественной смерти – как правило, в больнице, – даже если причина смерти была известна, чтобы подтвердить поставленный пациенту диагноз, а также, если получится, оценить эффективность лечения. У близких родственников покойного в таком случае просят разрешение на вскрытие, от которого они имеют полное право отказаться. К счастью, многие соглашаются. Своим решением они могут помочь другим пациентам, предоставив врачам прекрасную возможность узнать что-то новое и усовершенствовать имеющиеся методики. Дать согласие на подобную просьбу о проведении вскрытия мне кажется весьма благородным поступком.

Вторая ситуация – когда причина смерти неизвестна либо имеются основания предполагать, что она произошла не по естественным причинам. В таком случае к делу привлекают судебного следователя – коронера. Для всех подозрительных, неестественных, произошедших по неизвестным причинам смертей, а также для жертв преступлений проводится не просто вскрытие, а судебно-медицинское исследование – тело максимально подробно изучается как снаружи, так и изнутри. На основе всей полученной информации судмедэксперт составляет отчет о вскрытии.

ЕСЛИ ВЫЯСНИТЬ, ПОЧЕМУ ЧЕЛОВЕК УМЕР, НЕ УДАЕТСЯ, ТО МЫ ТАК И ЗАПИСЫВАЕМ – ХОТЯ ПЕРЕД ЭТИМ ОБЫЧНО ПРИВОДИМ ВОЗМОЖНЫЕ ПРИЧИНЫ.

Отчет должен официально подтвердить личность покойного, что само по себе является весьма долгой и сложной процедурой, довести до конца которую порой и вовсе не представляется возможным. В отчете также объясняется, почему вскрытие изначально было запрошено полицией или коронером. В нем перечисляются все лица, присутствовавшие во время вскрытия, а также приводятся подробные результаты всех проведенных впоследствии лабораторных анализов.

Основную часть отчета составляет описание того, что удалось обнаружить судмедэксперту. Обычно мы как-то объясняем все, что удалось обнаружить, и в завершение записываем причину смерти. Если однозначно выяснить, почему человек умер, не удается, то мы так и записываем – хотя перед этим обычно приводим возможные причины.

Несмотря на многие годы изучения внешнего вида внутренних органов человека и их микроскопической структуры при тысячах возможных заболеваний, самая важная часть вскрытия – зачастую банальный внимательный осмотр тела. В ходе этого подробного внешнего осмотра мы измеряем и записываем размер, местоположение и форму каждого рубца и кровоподтека, а также всех огнестрельных и колотых ран. Это может показаться относительно простым по сравнению с проведением медицинских анализов внутренностей, однако данная часть вскрытия зачастую оказывается самой важной для воссоздания обстоятельств убийства. Можно запросто поспешить с внешним осмотром, сочтя его обычной формальностью, однако потом, когда тело уже будет сожжено, есть вероятность об этом пожалеть.

Майкл Райан был массовым убийцей. Он застрелил 16 человек и почти столько же ранил. Вплоть до этого момента в работе я имел дело главным образом с жертвами несчастных случаев, преступлений и людьми, которым просто не повезло. Я почти никогда не видел преступников, и уж точно никогда не видел кого-либо, посеявшего столько смертей и увечий. Мог ли я, должен ли я был обращаться с телом Райана так же почтительно, как с трупами его жертв?

Я знал, что должен. В секционной нет места чувствам. Подозреваю, одним из важнейших моих навыков было не испытывать внутреннего отвращения, которое, как могло бы показаться обычному человеку, было бы не просто оправданным, а необходимым. Так что какими бы ни были мои чувства к этому человеку и его действиям, я попросту изгнал их из разума и сердца. Я понимал, что это вскрытие требует не меньшей, если не большей скрупулезности и внимательности, чем любое другое. Только после тщательного и полного физикального исследования я мог предоставить коронеру всю необходимую для расследования информацию. Я понимал, что ему нужны однозначные доказательства, чтобы отмести любые сомнения или неизбежные теории заговора в будущем.

Мне было сложно представить, что худощавый молодой человек, лежащий нагишом на столе для вскрытия, только что устроил резню. Все вокруг – полицейские, персонал морга, даже Пэм – смотрели на него недоумевающими глазами. Он выглядел таким же беззащитным, как любая жертва преступления. Как любая из его собственных жертв.