Неестественные причины

И в этот момент безошибочным инстинктом он ощутил исходящую от нее опасность. Инстинкт был столь же неотъемлемой частью его профессионализма, как знание огнестрельного оружия или чутье на неестественную смерть. Этот инстинкт не раз спасал Далглишу жизнь, и он привык ему доверять. Сейчас не было времени для рассуждений и обоснований. Чтобы не погибнуть, следовало им всем троим поскорей оказаться на крыше. Но Далглиш понял, что оставлять там Лэтема наедине с Сильвией нельзя.

Протиснуть Лэтема в окошко было совсем не просто. Оливер так окончательно и не пришел в себя – даже вид воды, начавшей заливать пол спальни, не привел его в чувство. Он хотел только одного – уткнуться лицом в подушку и справиться с одолевавшей его тошнотой. Но все же мертвым грузом он быть перестал и мог хоть как-то помочь Далглишу. Адам снял с себя и с него башмаки, поставил Лэтема на комод и протолкнул в окно. Сильвия крепко взяла раненого под мышки, но Далглиш не выпустил его из рук, а продолжал толкать вверх по скату. Наконец Лэтем схватился за ребро крыши, подтянулся и обмяк, полуперевалившись на ту сторону. Девушка отпустила его и, упираясь костылями, отодвинулась назад, чтобы опереться спиной о печную трубу. Далглиш стал сам выбираться на крышу.

Тут это и случилось. Воспользовавшись тем, что Далглиш больше не держит Лэтема, Сильвия нанесла удар – Адам едва заметил быстрое и яростное движение закованной в металл ноги. Удар пришелся Лэтему по пальцам – тот дернулся и заскользил вниз по скату. Отчаянным рывком Далглиш схватил Лэтема за запястье и едва сам не полетел вниз – таким тяжелым оказалось тело. Сильвия ударила вновь и вновь, на сей раз по рукам Далглиша. Они закоченели от холода, и боли он не чувствовал, но видел, как из разбитых костяшек течет кровь. Еще несколько таких ударов, и он не сможет удерживать Лэтема. А потом наступит и его черед. Сильвия удобно устроилась возле трубы; железные, скобы на ногах и костыли служили ей отличным оружием. Сверху того, что происходило на крыше, было не видно – темно, да и конек заслонял. Если б кто-то и наблюдал эту сцену, то ничего, кроме смутных силуэтов, не разглядел бы. Когда найдут два мужских трупа, все ссадины отнесут за счет камней и бурных волн. Шанс на спасение был только один – выпустить Лэтема. В одиночку Далглиш, вероятно, сумел бы отобрать у Сильвии костыли. Но она отлично знала, что раненого он не выпустит. Эта девушка всегда точно рассчитывала поведение противника. Осыпаемый градом ударов, Далглиш держался из последних сил.

Однако они оба забыли о Лэтеме. Видимо, девушка думала, что он не пришел в себя. Но тут из-под ноги Оливера вылетела черепица, он вдруг получил точку опоры, и в нем пробудился инстинкт самосохранения. Лэтем внезапно высвободил запястье из ослабших пальцев Далглиша, рванулся вверх и схватил Сильвию за ногу. От неожиданности она покачнулась, и как раз в этот миг налетел новый шквал. Лэтем дернул. Девушка покатилась вниз по черепице. Далглиш успел вцепиться в сумку, висевшую у нее на шее, но шнурок лопнул, и Сильвия покатилась дальше. Тяжелые ортопедические ботинки мешали ей нащупать опору, железные скобы тянули книзу. Тело, перевернувшись несколько раз, ударилось о водосточный желоб, подскочило и рухнуло во тьму – лишь ноги безжизненно, как у куклы, взмахнули в воздухе. Дикий крик. Тишина. Далглиш сунул сумочку в карман и обессиленно опустил голову на окровавленные руки. Тут прямо ему в спину ткнулось что-то твердое – сверху опустили приставную лестницу.

Если б Далглиш не был ранен, теперь добраться до безопасного места ничего бы не стоило. Но руки почти не слушались. Пальцы не сгибались и начали отчаянно ныть. Вряд ли он сумел бы взяться ими за перекладину. Лэтем, очевидно, истратил все силы на борьбу с Сильвией и снова впал в полуобморочное состояние. Прошло несколько минут, прежде чем Далглишу удалось растормошить его и подтащить к лестнице.

Адам полез вперед спиной, стараясь придерживать Лэтема своими бесполезными руками. Их лица находились всего в нескольких дюймах друг от друга, и Далглиш ощутил запах пота, кисло-сладкий винный перегар. С горечью он спросил себя: неужто последним открытием в его жизни станет новость, что у Лэтема дурно пахнет изо рта? Ей-богу, в жизни еще есть более важные явления и открытия. Да и более симпатичные способы смерти тоже. Ну почему Лэтем висит мешком?! Неужто нельзя приложить хоть какое-то усилие? Далглиш то ругался, то подбадривал своего спутника, и Лэтем наконец собрался с силами, сам схватился за перекладину и с трудом подтянулся на несколько дюймов. Вдруг перекладина треснула, выскочила из пазов и, описав дугу, бесшумно упала в воду. Тошнотворно долгое мгновение Далглиш и Лэтем смотрели в образовавшуюся дыру на волны, пенившиеся в двадцати футах внизу. Потом Оливер прислонил голову к лестнице и пробурчал:

– Вы бы лучше спустились обратно. Двоих лестница не выдержит, зачем же мокнуть обоим.

– Лезьте и помалкивайте, – сказал Далглиш.