Нефартовый

И словно по ходу дела, «в свободное от работы время» – 20 симфоний и более 500 различных музыкальных произведений. Включая «Полюшко-поле».

Так вот, в песне, официальное название которой «Степная кавалерийская», слова: «Едут по полю герои, это Красной армии герои» – в XXI веке вдруг оказались замененными на: «Едут по полю герои, нашего прошлого герои». А в другом варианте – «…русской армии герои». Мне очень интересно, кто и зачем все это в наше время корректирует? Причем даже не спросив у наследников авторских прав.

Помню, когда в дни моей институтской стажировки в Университете штата Нью-Йорк в городе Олбани профессор Уилки, преподававший у нас «Риторику и общение», узнал, что слова «Полюшка» сочинил мой дед, сначала никак не мог поверить, а потом – успокоиться. Уже немолодой ученый, с волосами до плеч, приходивший на занятия в кожаной жилетке и потрепанных джинсах, из кармана в карман которых была перекинута толстая серебряная цепь, хватался за голову, восклицая на всю аудиторию: «Ведь ее же исполняет моя любимая группа «Jefferson Airplane»!»

Да, господин Уилки, и не только она. «Полюшко» в разное время также сыграли и спели Paul Robson и Marc Almond, Andre Rieu и Ivan Rebroff, Gamma Ray и Blackmore’s Night…

И конечно, множество отечественных: от нашего внуковского соседа Леонида Утесова до «Поющих гитар» и «Песняров», от Хора имени Александрова до Хора Турецкого и питерской рейв-группы «Little Big». Сейчас песня – в репертуаре любимого «Пикника». Даже в двух вариантах. Один – более традиционный. Второй – почти «Led Zeppelin». Вот тут особенно хочется надеяться, что дедушке бы понравилось.

Жаль детей

…В страшный для семьи день 23 января 44-го моего девятилетнего папу принимали в пионеры. Узнав о смерти отца, он застыл с маленьким флажком у географической карты – ведь с самого начала войны они вместе, общаясь по почте и телеграфу, отмечали передвижение наших войск. Сначала – горькое отступление, а потом – вперед, вперед, вперед…

Крошечной Леночке только-только исполнилось два года. Бабушке позвонили: «Нина Петровна, с вами будет говорить товарищ Сталин». Через несколько секунд в трубке раздался до боли известный всем голос. И всего два слова: «Жаль детей».

Памятник вождю народов простоял в соседнем скверике перед Третьяковской галереей до 1958 года. Специально проверил это в справочнике, так как некоторое время думал: ну не могу я, родившийся в 55-м, то есть два года спустя после смерти Сталина, помнить эту скульптуру на фоне фасада. Оказывается, перенесли ее на задворки музея только в 58-м. И то, что, выйдя в одно прекрасное утро на улицу в составе детской прогулочной группы в родной Лаврушинский переулок, я увидел на месте привычного монумента клумбу – не сон и не фантазия. Бывает, спрашивают: какое самое раннее детское воспоминание. Наверно, вот это.

Первое опубликованное стихотворение Виктора Гусева – в 18 лет. Потом – две важные премии, другие награды, популярнейшие фильмы, известность поэта, драматурга и сценариста. Правильно ли будет сказать, что все это – горькая компенсация за уж слишком короткую жизнь? За невозможность хотя бы немножко, одним глазком заглянуть в будущее сына, которому в 38-м, когда появилось это стихотворение, было всего лишь четыре года…