Читаем Нефартовый полностью

Зельдин оказался единственным некавказцем из претендовавших на роль кавказца. Думаю, слово моего дедушки могло и не стать решающим, если бы не присутствовавшие на кастинге женщины из съемочной группы. Их никто не спрашивал, но спонтанная реакция дам не могла не повлиять на неравнодушного к прекрасному полу режиссера. Так знойный красавец из прозаического города Козлов Тамбовской губернии получил роль, которая на всю жизнь сделала его звездой.

Но не лауреатом Сталинской премии, доставшейся и исполнительнице второй главной роли Марине Ладыниной, и главному оператору Валентину Павлову, и Пырьеву, и Гусеву с Хренниковым. Говорят, кто-то наверху сказал, мол, Зельдину и так достаточно: в горах парня разыскали, в Москву привезли…

Какой армии — герои?

До премьеры еще одного своего фильма и до самих «шести часов вечера после войны» мой дедушка не дожил. Удивительным образом предсказанный Гусевым победный салют гремел над столицей, когда его прах уже покоился на Новодевичьем.

Хрестоматийную финальную сцену встречи на Каменном мосту разлученных войной влюбленных, которых сыграли снова Марина Ладынина и Евгений Самойлов, разбирают в голливудских учебниках кино. И до сих пор не могут прийти к единому мнению относительно замысла автора: это было реальное свидание, или оно так и не состоялось, существуя лишь в мыслях двух героев картины?

Гусев имел в виду второй вариант. Варя случайно всего на несколько секунд встречает своего возлюбленного на полустанке, вновь провожает его на фронт и тут же погибает под бомбами «люфтваффе». А встреча в Москве на фоне салюта и кремлевских стен — это ее несбывшаяся мечта. Потрясающая сюжетная находка, если хотите, новое слово в драматургии.

Но Пырьев снимал фильм в 44-м и не мог лишить зрителей счастливого финала. Ведь вся страна жила надеждой далеко не только в кинематографическом смысле. Поэтому режиссер, сохранив долю неопределенности, все же облачил концовку в реалистичные, оптимистичные тона. И я уверен, сделал правильно, даже пожертвовав более высокой творческой эстетикой.

Фильм и вышел на экраны, когда еще гремели бои. За полгода до Девятого мая его посмотрели 26 миллионов человек. А Ладынина вспоминала письмо одного солдата: «Теперь и помереть можно, все-таки увидел конец войны…»

Как и в «Свинарке», персонажи фильма «В шесть часов вечера после войны» разговаривают стихами, но настолько умело вплетенными в обычные диалоги и монологи, что звучит это удивительно естественно, а зарифмованность только добавляет их речи легкости и лиричности.

Этот фильм — тоже по-прежнему на экранах. Звучат и его песни. А вокруг одной из них — «Песни артиллеристов», призывавшей: «Из тысяч грозных батарей — за слезы наших матерей, за нашу Родину — огонь! Огонь!» — развернулась настоящая идеологическая война. Строчку «Артиллеристы, Сталин дал приказ» — после осуждения культа личности ХХ съездом КПСС — решено было поменять. И началось: «Артиллеристы, партии приказ», и «Артиллеристы, точный дан приказ», и уже позже — снова «Сталин дал приказ». Какие только варианты не звучат сегодня у разных исполнителей! А то, что автор назвал «песней», помимо его воли превратилось в «марш» и даже «гимн».

Кстати, недавно услышал что-то новенькое в тексте легендарной «Полюшко-поле». Эту песню, которую многие считают народной, на самом деле тоже сочинил Гусев. На этот раз вместе с композитором Львом Книппером, судьба которого достойна отдельной книги. Племянник жены Чехова, 19-летний солдат армии Корнилова, георгиевский кавалер, вместе с остатками войск Врангеля оказался за границей. Вернувшись домой в 1922 году, был завербован НКВД, стал разведчиком, а при этом… композитором и альпинистом.

По невероятному стечению обстоятельств горы свели его и с младшим братом Виктора Гусева. Александр Михайлович Гусев, ученый-метеоролог, полярник, профессор МГУ, заслуженный мастер спорта СССР по альпинизму, в январе 1934 года принял участие в первом зимнем восхождении на Эльбрус. А зимой 1943-го отряд капитана Гусева, выбив с этой вершины гитлеровцев, водрузил там красный флаг. К моему счастью, я еще мальчишкой застал «дядю Шуру» живым и здоровым, с его шутками, военными рассказами и бесплодными попытками поставить меня на водные лыжи. Много лет спустя, попав, словно по следам Александра Михайловича, в спасательную антарктическую экспедицию, я в очередной раз поразился превратностям судьбы и феноменальным совпадениям в нашей жизни.

Кстати, дядя Шура мне о Льве Константиновиче многое и рассказал. О том, как разведчик Книппер в 41-м году возглавил специальную группу смертников, которая должна была уничтожить Гитлера и его высшее окружение в случае взятия Москвы врагом и появления в городе фюрера. Подпольщику предписывалось, изображая симпатию к фашистам, выдвинуться на пост бургомистра. В стене его квартиры на Гоголевском бульваре был организован тайный склад взрывчатки, оружия и боеприпасов…

Бог мой, какие люди! Какие судьбы!

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
Афганистан. Честь имею!
Афганистан. Честь имею!

Новая книга доктора технических и кандидата военных наук полковника С.В.Баленко посвящена судьбам легендарных воинов — героев спецназа ГРУ.Одной из важных вех в истории спецназа ГРУ стала Афганская война, которая унесла жизни многих тысяч советских солдат. Отряды спецназовцев самоотверженно действовали в тылу врага, осуществляли разведку, в случае необходимости уничтожали командные пункты, ракетные установки, нарушали связь и энергоснабжение, разрушали транспортные коммуникации противника — выполняли самые сложные и опасные задания советского командования. Вначале это были отдельные отряды, а ближе к концу войны их объединили в две бригады, которые для конспирации назывались отдельными мотострелковыми батальонами.В этой книге рассказано о героях‑спецназовцах, которым не суждено было живыми вернуться на Родину. Но на ее страницах они предстают перед нами как живые. Мы можем всмотреться в их лица, прочесть письма, которые они писали родным, узнать о беспримерных подвигах, которые они совершили во имя своего воинского долга перед Родиной…

Сергей Викторович Баленко

Биографии и Мемуары
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное