Нефертари. Царица египетская

— Так вот для чего я тебя учу! — прошептала она. — На лирах или на лютнях играют обычно несколько человек. А арфа играет одна, и музыкант покоряет слушателей в одиночку. И если ты сможешь покорить Большой зал, то отсюда уже недалеко до тронного зала и фараона.

Я сразу поняла, что Алоли права. Именно для этого Уосерит нас и познакомила. Однако, не желая уступать, я заявила:

— Все равно я буду в процессии.

— Вряд ли верховная жрица разрешит, — озабоченно заметила Алоли.

Я об этом больше не упоминала. Мы начали заниматься, но думала я только о войне. Когда урок закончился, я спросила у Алоли, где найти Уосерит.

— Могу тебя проводить, — предложила та, — но верховная жрица не любит, чтобы ее отвлекали. Она по вечерам пишет письма.

По залам и длинным коридорам мы с Алоли дошли до тяжелых деревянных дверей.

— Здесь у нас пер-меджат [37], — сообщила она.

— Уосерит пишет в библиотеке?

— Каждый вечер, перед тем как отплыть во дворец.

Перед дверью я замешкалась. Алоли потихоньку отступила назад и посоветовала:

— Попробуй постучать, только она может не ответить.

Я легонько постучала. В ответ — тишина. Я постучала погромче. Одна из дверей распахнулась.

— Что ты здесь делаешь? — сурово спросила Уосерит.

Она уже сняла свою корону; пальцы у нее были в чернильных пятнах.

— Я пришла по очень важному делу.

Верховная жрица перевела взгляд на Алоли, но приглашать нас внутрь не спешила.

— Видимо, Алоли рассказала тебе о предстоящем шествии?

— Да! — в отчаянии призналась я. — И я пришла спросить: можно ли мне участвовать?

— Разумеется, нет.

— Но…

— Помнишь, я говорила тебе, что придется меня слушаться, даже если не понимаешь зачем? Ты согласилась.

— Да, — пробормотала я.

— Тогда смирись и повинуйся.

Уосерит закрыла дверь. Я повернулась к Алоли, не в силах удержать слезы.

— А если бы я была его женой, поехала бы вместе с ним!

— На войну?! — изумилась Алоли. — Ты ведь не мужчина.

— Ну так что ж? Я могла бы для него переводить.

Алоли обняла меня за плечи.

— Через год, госпожа, ты сможешь видеться с ним сколько угодно. Время пролетит быстро.

— Но он подумает, будто я обиделась! Не поверит, что мне не разрешили с ним повидаться из-за того, что я готовлюсь стать жрицей. Я ведь царевна, мне можно все.

— Кроме этого. Ты же дала слово верховной жрице.

— Она, видно, не понимает!

— Когда я жила в храме Исиды, мне хотелось убежать к матери, рассказать, как мне тяжело. Или попросить ее братьев забрать меня из храма. Только я не убежала, потому что если бы меня поймали, то выгнали бы, и дорога в жрицы оказалась бы для меня закрыта.

— Разве ты не об этом мечтала?

— Нет, конечно! Мне хотелось унести ноги от Хенуттауи.

— Как же тебе удалось?

— А мне и не удалось. Меня вызволила верховная жрица богини Хатор. На празднике Опет [38]она услышала, как я играю на арфе, подошла меня похвалить и поняла, что мне там плохо живется. И тогда она предложила Хенуттауи продать меня.

— Купила тебя, словно рабыню! — У меня перехватило дыхание.

— Иначе бы Хенуттауи меня не отпустила.

— А сколько Уосерит заплатила?

— Цену семи рабов-мужчин. Она видела: жизнь моя у Хенуттауи просто невыносима. Теперь понимаешь? Глупо было бы мне убегать. Исида видела, что я блюду свой обет, хотя мне очень плохо, и спасла меня от этой змеи. — Алоли похлопала меня по коленке. — Соблюдай обет, и Хатор это увидит и исполнит твое желание.

— Я же не давала обета Хатор.

— Тогда держи данное Уосерит слово. Верховная жрица знает, что делает.

На следующее утро я, к своему удивлению, застала Уосерит в ее покоях. Они с Пасером о чем-то шептались, склонившись друг к другу, а увидев меня, замолчали.

— Царевна, — начала Уосерит. Непонятно, почему она не отправилась в святилище. — Царевна, я знаю, как сильно ты хотела…

— Нет, — твердо ответила я. — Я была не права.

Уосерит не знала, верить ли моим словам.

— Когда ты, Нефертари, пришла в этот храм, я думала, что смогу учить тебя изо дня в день. Но поскольку мой брат начал войну, мне придется чаще бывать во дворце. Иногда мы не будем видеться по несколько дней. Или даже целый месяц.

Я посмотрела на Пасера, и он кивнул.

— По утрам я буду здесь, как и жрицы.

— Тебя будут обучать. Надеюсь, всякий раз, поинтересовавшись твоими успехами, я услышу, что они удовлетворительны.

— Обязательно, — пообещала я, но Уосерит, похоже, мне не верила.

Глава пятая СЛАДКИЙ АРОМАТ ИНЖИРА

Фивы, 1283–1282 годы до н. э.

В храме Хатор потекли однообразные дни. В предрассветной темноте меня будила Мерит, и я, полусонная, надевала чистую тунику и жгла благовония перед наосом матери. Когда от приношений оставался только пепел, я отправлялась темными залами в комнату верховной жрицы. Как и предупреждала Уосерит, мы с ней виделись редко.

Советник фараона Пасер оказался совсем не похож на наставника Пасера. Он учил меня, как правильно здороваться с шумерами, как определить, доводилось ли хеттскому воину убивать в бою:

— Если воин бреет лицо, значит, он проявил героизм в истреблении врагов.