Нефертити

Заявившись через два дня, Тиу быстро нашептала сестре свой план, который она хотела осуществить уже в эти роды, дабы явить на свет наследника, но из-за Азылыка, объявившего фараону о будущем рождении дочери, её умысел расстроился.

— Так мой супруг знал, что у меня родится дочь?! — изумилась Нефертити.

— Конечно, знал! Этот страшный кассит околдовал моего сына! Запугав фараона нашествием хеттов, он взял над ним такую власть, что я не удивлюсь, если завтра мы не посмеем зайти без его разрешения на мужскую половину! — наговаривала на оракула Тиу.

— Мне показалось, что он умён и прозорлив, — робко проговорила царица.

— А все остальные родились глупцами?! — ещё больше возмущалась старшая сестра. — Сулла тоже знал, что у тебя родится дочь, но он не побежал к твоему мужу докладывать о том раньше срока, наоборот, он держал это в строжайшей тайне, нашёл чистую и опрятную женщину, вышивальщицу, кстати, тоже из Митанни, немного похожую на тебя. У неё уже есть два сына, больше рожать она не хочет, ибо живут они с мужем бедно, он простой каменотёс, но они не против за определённую сумму родить младенца. Сулла не сказал им, кто он и откуда, назвался чужим именем, придумав, что мальчика хочет иметь в Фивах его бездетный брат торговец. Они обо всём договорились, на следующий день вечером Сулла должен был принести им задаток, отправился, но нашёл море слёз: бедного каменотёса придавило глыбой мрамора, жена рвала на себе волосы, была в беспамятстве, дни шли, искать замену мужу было уже поздно, и мой звездочёт отступился, хотя женщина очень миленькая, я её видела, и стоит о ней подумать.

Нефертити слушала раскрыв рот, не ведая, какие бурные события происходили рядом с ней. Однако она лишь на мгновение представила, что прижимает к груди чужого младенца, а своего будет вынуждена отдать на сторону, в бесприютство, как всё в ней восстало против такого обмана и страшный стыд обжёг щёки.

— Но я не хочу столь подлой подмены! — не зная, как унять душевный огонь, воскликнула Нефертити.

— Что за глупости?! Все так делают, важно, какое воспитание получит ребёнок! — рассердилась Тиу. — Я не хочу, чтобы наследником стал первенец от второй или третьей жены самодержца, которую он выберет, если ты не подаришь ему сына, и тогда она станет царицей-матерью, а ты закончишь свои дни в гареме. Тебе этого хочется?! Да, Эхнатон по-прежнему любит тебя, ты у нас красавица, но фараон обязан думать о преемнике, имеет право взять вторую и третью жену, и он так поступит, если ты будешь упрямиться и никак не захочешь помочь ему. Я, как твоя старшая сестра, обязана тебя о том предупредить. И поверь, Сулла этого же хочет...

— Мне он не нравится.

— Кто? — не поняла Тиу.

— Твой Сулла.

Царица вспыхнула, щёки тотчас покрылись ярким румянцем, а глаза заблестели.

— Между прочим, я беременна, до родов осталось полтора месяца, и Сулла говорит, что у нас будет сын, — неожиданно призналась она.

— Но ничего незаметно! — удивилась Нефертити.

— У меня всегда так, — улыбнулась Тиу. — Аменхетеп Третий сведал, что я ношу Эхнатона, чуть ли не за неделю до родов. Ты же знаешь, я люблю носить свободные наряды, под которыми легко скрыть живот. Вот потрогай!

Юная царица дотронулась до её округлого животика и тотчас ощутила, как младенец бьёт ножкой.

— Да он у тебя большой!

— О чём я тебе и толкую! Мы поначалу так и хотели, чтоб я понесла одновременно с тобой, Сулла уговорил меня, но не сразу у нас всё получилось, нужно было ждать второго полнолунного дня, а потом у тебя дочь родилась на двадцать дней раньше, у меня же, наоборот, всё происходит с запозданием. Он очень нежный!..

— Ребёнок?

— Сулла, — снова смутилась Тиу, потупив взор. — Но вспыхивает, как огонь, и ничем его не удержишь! Ему тридцать лет, а ведёт себя, как мальчишка. Я его постоянно уговариваю не ссориться с Азылыком, смириться, унять свою обиду на то, что пока он не первый оракул. Когда я рядом, он со мной соглашается, но стоит ему уйти от меня, всё напрочь забывает. Твердит одно: как увижу его мрачное лицо, готов с кулаками на него кинуться! Но этот кассит действительно неприятный, и глаз у него плохой!