Нефертити

— Как поживает ваш отец, уважаемые гости? — спросил Илия, обращаясь к старшему из братьев.

— Он жив и здравствует и передавал вам, господин наш, своё нижайшее почтение и благодарность за ту заботу, которую вы распространяете на всех нас. Мы недостойны такого призрения, и все молим бога, чтобы он как можно дольше продлил дни вашей жизни! — поднявшись, уважительно проговорил Иуда, обращаясь к хозяину и поднимая винную чашу.

Поднялись все, встала и Дебора, подняв стеклянный кубок с соком.

— Ты когда-нибудь пробовала вино? — негромко спросил Илия у сестры.

— Один раз мама развела капельку красного вина с водой, и было очень вкусно, — облизывая губы и улыбаясь, призналась она. — Но сок вкуснее, я никогда его не пила. Слышала, что его давят из винограда, но в наших местах близко нет диких виноградников.

Она была похожа на увядающий стебелёк: худенькая, с тонкой шеей, с бледным, точно выбеленное полотно, лицом, на котором, как два огня, горели большие чёрные глаза, ещё сильнее подчёркивая болезненную худобу Деборы. Илия смотрел на неё, и у него сжималось сердце: она и одну лепёшку была не в силах проглотить, не говоря уже о голубях,-рёбрышках барашка и других яствах, что предлагал ей хозяин стола.

— Ты очень красива, — не выдержав, проговорил царедворец. — Кто-то приходил уже сватать тебя?

Дебора мгновенно вспыхнула, краска стыда залила её лицо. Иуда, не слыша, о чём они говорят между собой, с тревогой посмотрел на них. «Он думает, что я хочу взять её наложницей в свой дом», — усмехнулся про себя Илия. — Отец же наказал ему вернуться с дочерью, вот братец и обеспокоился».

— Месяц назад приезжали сваты. Семья моего жениха живёт неподалёку от тех мест, где братья пасут овец, и однажды они зазвали его к нам в гости. Он с отцом дубит, а потом выделывает кожи, и от него, когда он приехал, исходил такой жуткий запах, что мама и я даже испугались. Но потом он приехал с отцом в чистых одеждах, и от него ничем не пахло. Только руки все в красных пятнах, Краска от кож не отмывается, — без стеснения рассказала она.

— Так он тебе нравится?

— Я не знаю, — подумав, ответила Дебора и пожала плечами. — Других я не видела, а он вроде бы не злой. И работящий, как говорят братья.

Насытившись, Дебора откинулась на спинку кресла и неожиданно для всех заснула. Хозяин приложил палец к губам, дабы братья прекратили разговоры, подозвал слуг и распорядился, чтобы сестру перенесли в постель.

Отсутствие Деборы заметно опечалило Илию. Он заверил гостей, что завтра же даст им столько хлеба, сколько они в состоянии будут увезти, чтобы они поскорее могли вернуться к себе на родину и накормить отца и мать.

— Я так понимаю, что они с нетерпением ждут вашего возвращения? — спросил хозяин.

— Да, — ответил за всех Иуда. — Мы оставили отцу зерна лишь на неделю и хотелось бы поскорее вернуться. А кроме того, наша мать очень больна, и мы не уверены, застанем ли её в живых.

— Вот как... — комок застрял в горле у Илии, и слёзы подступили к глазам: его матушка при смерти, а он пирует здесь.

— Когда мы уезжали, она не могла произнести ни слова, прощаясь с нами, — печально добавил Иуда, видя, как разволновался первый царедворец.

— Извините! — хозяин поднялся и вышел из столовой в небольшую посудную комнату, где в высоких деревянных шкафах хранились серебряные блюда, подносы, кувшины с вином и стеклянные и бронзовые чаши, бокалы и кубки. Он не мог сдержать слёз и зажал рот рукой, чтобы никто не услышал его рыданий. Воспоминания о матери, её молодости, красоте, её ласках столь живо возникли пред его взором, что Илия долго не мог успокоиться. Поплакав, он омыл лицо водой, успокоился и вернулся к гостям.

Братья съели всё, что приносили слуги, уничтожив за один день столько, сколько хватало семье первого царедворца на неделю. Но хозяина это не беспокоило. Он разглядывал братьев, преисполненных смирения и завистливого интереса к нему, его богатству, не понимающих причин, которые позволили им сидеть за одним столом с таким высоким сановником, а потому боящихся того, что может произойти с ними дальше.

Иуда постарел за то время, что они не виделись. Рыжая курчавая борода поседела, а волосы на голове поредели. Он как-то разом ссохся, сгорбился и стал напоминать отца.

— Завтра Иеремия даст вам хлеба, и доброго пути! Кланяйтесь вашему отцу! — Илия допил свою чашу до конца, поклонился братьям, простившись с ними. Распорядитель отвёл их на покой в летний гостевой домик, находившийся в саду.