Нефертити

Служанка принесла на веранду чай, и мы уселись на толстые пуховые подушки. Ипу тоже дозволено было сесть — она теперь была членом семьи. Но она помалкивала.

— Расскажи же мне все свои новости, — радостно попросила тетя.

Она имела в виду — о Фивах и о моем доме. Но я рассказала ей о родах Нефертити и беременности Кийи. А потом рассказала про празднество и про болезнь Кийи.

— Говорят, она потеряет ребенка.

Тийя посмотрела на меня, и вид у нее был себе на уме.

— Я уверена, что отец никогда не стал бы убивать ребенка! — быстро сказала я.

— Ради короны Египта? — Тийя откинулась назад. — Ради короны Египта делалось и такое, и много чего похуже. Спроси хоть у моего сына.

— Но это же против Амона! — запротестовала я. — Против законов Маат!

— И ты вправду думаешь, что это кого-то интересовало, когда тебя отравили?

Я вздрогнула. Никто уже не упоминал об этом.

— Но ведь есть еще Небнефер, — заметила я.

— Который видит отца раз в несколько месяцев, когда Нефертити выпускает Эхнатона из-под надзора. И ты что, вправду думаешь, что Эхнатон позволит сыну править? При том, что он лучше всех знает, на какое вероломство способен сын?

Тут нашу беседу перебил старый глашатай тети. Он поклонился в пояс.

— Письмо от военачальника Нахтмина. Для госпожи Мутноджмет.

Я посмотрела на Тийю. Слуги по-прежнему продолжали называть моего мужа военачальником. Постаравшись скрыть довольство, я отозвалась:

— Но каким образом оно попало сюда?

— Гонец прослышал, где вы, и отыскал вас.

Глашатай поклонился и вышел. Я стала читать письмо, а тетя в это время наблюдала за мной.

— Наши гробницы готовы. Их уже высекли из камня и начали раскрашивать.

Тетя подбадривающе кивнула:

— А как там сад?

Я улыбнулась. Она сделалась завзятой любительницей садов. Я просмотрела письмо, выискивая новости о моих травах.

— Неплохо. Жасмин цветет, а на виноградных лозах завязались грозди. Уже. А ведь еще даже не фаменот.

Я подняла голову и увидела по лицу Тийи, что ей отчаянно хочется иметь настоящий собственный дом. Потом меня озарила мысль.

— Давай ты приедешь и посмотришь на это все, — предложила я. — Оставишь Амарну и поселишься в Фивах.

Тетя недвижно застыла.

— Вряд ли я когда-нибудь покину Амарну, — ответила она. — Я никогда не вернусь в Фивы — разве что в гробу.

Я в ужасе уставилась на нее.

Тетя подалась вперед и доверительно произнесла:

— Мое влияние не исчезло лишь оттого, что я не живу во дворце. Мы с твоим отцом много работали над тем, чтобы наше влияние было незримым. — Она печально улыбнулась. — Панахеси вполне удалось настроить Эхнатона против меня. Но он никогда не отделается от твоего отца. Во всяком случае, пока Нефертити остается царицей.

Я посмотрела на Тийю, озаренную падающим из окна светом. Где она берет силы для этого всего? Откуда у нее силы оставаться в Амарне и править из-за трона, пока ее избалованный, заносчивый сын восседает на возвышении?

— Я не так сильна, как кажется, — ответила тетя на мой невысказанный вопрос. — Возможно, когда-нибудь ты это поймешь.

— Где ты была?

Нефертити пересекла комнату в несколько шагов.

— В своем особняке.

— У тебя нет особняка! — возмутилась она.

— Я навещала Тийю.

Сестра попятилась, как будто я ударила ее.

— Я жду новостей, а ты в это время навещаешь Тийю? Кийя больна, а ты в это время покидаешь меня?! — в ярости воскликнула она.

Я рассмеялась:

— Что? Ты нуждаешься в поддержке оттого, что услышала потрясающую весть о болезни Кийи? О том, что она может потерять ребенка?

Нефертити оцепенела. Я никогда еще не разговаривала с ней таким тоном. Она заметила свиток у меня в руке.

— Что это?

— Письмо.

Нефертити выхватила у меня свиток и принялась читать.

Но я отобрала его.

— Это письмо от моего мужа!

Лицо Нефертити потемнело.

— Кто его доставил?

— Откуда мне знать?

— Когда оно пришло?

— Пока ты была с отцом.

Тут я поняла, что она сказала, и меня переполнило негодование.

— Что? — воскликнула я. — Так оно не первое? Были и другие?

Нефертити не ответила.

— Писем было больше? — крикнула я. — Ты спрятала их от меня? Нахтмин — мой муж!

— А я — твоя сестра!

Мы гневно уставились друг на друга.

— Я приду на ужин. Но после этого я возвращаюсь в Фивы, — решительно заявила я.

Нефертити шагнула вперед, перегораживая мне путь.

— Ты же даже не знаешь, что случилось с Кийей…

— Я прекрасно знаю, что случилось с Кийей. Ровно то, что ты говорила. Она потеряла ребенка.

— Панахеси будет подозревать…

— Конечно, он будет подозревать. Но тебе придется разбираться с этим самой.

— Ты не можешь оставить меня! — выкрикнула Нефертити.

Я развернулась к ней.

— Это еще почему? Потому что никто другой не может? Потому что все остальные слишком трепещут перед твоей красотой? У тебя пятьдесят других придворных дам, которые следуют за тобой, словно ручные собачки. Пускай кто-нибудь из них и присматривает за происходящим.

Я пришла на ужин, как и обещала, и Нефертити решила испытать мою верность, велев мне отыскать для нее особый плод, который, как она знала, имеется только на кухне, в кладовых. Я встала и приказала ближайшему слуге принести моей сестре блюдо с ююбой.