Нефертити. Роковая ошибка жены фараона

На центральной площади постепенно закончилась затянувшаяся почти на весь день гулянка бывших бунтовщиков. Они разошлись по домам, оставив на земле гору пустых кувшинов из-под вина и пива. Бездомные собаки доедали огрызки пирогов и грызли кости быка, которого начисто обглодали жадные до хорошей закуски горожане. Изредка тишину ночного города нарушали отдалённые вопли редких, никак не желавших успокаиваться гуляк да лай и рычание собак, дравшихся из-за костей.

Во дворце все вздохнули с облегчением: столица наконец-то угомонилась после бурного дня. Но в покоях фараона и не догадывались, что в ближайших от храмово-дворцового комплекса кварталах под предлогом предотвращения уличных беспорядков скрытно расположились отряды солдат из столичного корпуса. Они были готовы по приказу своего командира занять жилище фараона и его семьи.

Обо всём этом знал Хоремхеб, когда, завернувшись в серую накидку, направлялся в сопровождении десятка воинов на любовное свидание. Бесшумно ступая босиком по густой тёплой пыли кривого переулка, они подошли к маленькой незаметной калитке в высокой глинобитной стене дворца, выглядевшей огромным мрачным утёсом в таинственном лунном свете.

   — С вами столько людей? — удивлённо и немного испуганно проговорила служанка царицы, проворно открывшая по условному стуку дверцу.

   — Они подождут меня в саду, за озером, — успокаивающе прошептал Хоремхеб. — Сама понимаешь, время сейчас беспокойное, одному ходить опасно. Царица об этом знает. — И молодой офицер сунул в руку служанки несколько золотых колец.

Довольная служанка по хорошо известным ей тропинкам повела группу вооружённых воинов через густой огромный сад к павильону за озером.

Хоремхеб застал царицу усталой и одновременно возбуждённой. Она нервно ходила из угла в угол большой спальни.

   — Ты так носишься по комнате, как будто сама от себя хочешь убежать, — проговорил, улыбаясь, молодой воин, переступая через порог.

   — Не хотела бы я сейчас быть царицей, — вздохнула Нефертити, обнимая любовника. — Была бы я простой женщиной в какой-нибудь глуши, как это было бы прекрасно! Жили бы мы с тобой как муж и жена, спокойно и счастливо. Какое наслаждение думать только о детях да о домашнем хозяйстве, лучше нет участи на свете! И зачем моя тётка согласилась стать женой принца и покинула свой городок! Если бы не этот роковой шаг, мы были бы просто довольными провинциалами.

   — Судьба людей в руках богов, моя любимая Нефи, — ответил Хоремхеб, страстно целуя царицу. — Не надо роптать. Мы ещё будем счастливы.

В то время, когда любовники занялись тем, чем люди занимаются на свиданиях испокон веков, Туту уже подвёл фараона под руку к озеру. В его спокойной воде отражалась лунная дорожка среди кувшинок, лотосов и папируса, росших у берегов.

   — Куда ты тащишь меня, Туту? — спросил удивлённо Хеви, вглядываясь в круглое лицо своего временщика. — Где твой сюрприз? Чем ты меня хочешь удивить?

   — Садитесь в лодку, ваше величество, и я вас прямиком доставлю туда, где будет тот сюрприз, который я вам обещал, — ответил бывший визирь, помогая фараону спуститься в маленькую деревянную прогулочную лодочку.

Туту взял в руки шест и стал, отталкиваясь от неглубокого дна искусственного озера, направлять лодку на другую сторону, где в мерцающем свете луны как призрачно-белое пятно виднелись стены садового павильона. Вскоре он, осторожно ступая по керамическим плиткам пола, подвёл своего господина к комнате, где находились любовники, и резко распахнул дверь. В следующий момент Туту втолкнул в комнату фараона и сам ворвался в неё.

   — Вот мерзкая предательница! — закричал он, указывая на постель, где лежали в объятиях друг друга царица и воин. — Она не просто неверная жена! Она замышляет заговор против вас!

Хеви от неожиданности потерял дар речи, он только щурился, вглядываясь в лежащих на постели. Первым пришёл в себя Хоремхеб. Он схватил прямой ахейский меч, лежащий рядом с постелью, и кинулся на вошедших.

   — Как ты смеешь поднимать оружие на своего повелителя?! — закричал Туту и встал перед фараоном, закрывая его своим огромным телом. — Падай ниц, червь! Ты перед кем стоишь?!

Временщик был уверен, что ему ничего не угрожает, но он просчитался. Молодой воин был не из тех, кто долго думает, как поступить. Меч с хрустом вошёл по рукоятку в жирное тело. Туту взвизгнул, на его губах появилась розовая пена. Хоремхеб вынул лезвие меча из массивной туши. Бывший визирь с глухим судорожным стоном рухнул на пол. Воин сделал шаг к фараону, застывшему на месте. С лезвия меча на пол капала кровь.

   — Остановись, несчастный! — вскрикнула царица.

   — Ты хочешь, чтобы он поднял тревогу и нас арестовала охрана дворца? — хрипло проговорил Хоремхеб.

   — Как ты могла, Нефи? — вдруг обрёл голос фараон. — Я так тебе верил!

   — Иди, Хеви, в соседнюю комнату, — вздохнула царица, — там есть кушетка, приляг на неё. — Пойдём, я тебе помогу.

Эхнатона била нервная дрожь. Он вдруг понял, что ничего не видит. Только жёлтое пятно светильника маячило перед ним. Жена под руку провела еле ковыляющего мужа к кушетке и помогла ему лечь.