Я усмехнулась и подошла к двери, ведущей в раздевалку для парней. Между мужской и женской раздевалками находился небольшой коридор с двумя кабинетами. Кабинет спортивного директора находился с одной стороны, а кабинет футбольных тренеров — с другой. Если вам нужно проскользнуть мимо них незаметно, то приходилось вставать на четвереньки и ползти.
Поэтому я не удивилась, когда открыла дверь и посмотрела вниз, а Миллер поднял взгляд.
— Какая встреча. — Я опустилась на колени, чтобы быть с ним на одном уровне, и скрестила руки. — Уже уходишь?
— Ты ведь знаешь, как я отношусь к общей душевой. — Его ухмылка вернулась, но она была слабой. Да, я слишком хорошо знала, как он к этому относился.
У нас двоих были свои проблемы.
Мои — касались собственного веса.
Его — цвета кожи.
Глупо.
Так глупо, что накатывали слезы. Слезы из-за него, а не из-за меня.
Белые ребята высмеивали Миллера за то, что он был слишком темным. А черные парни высмеивали за то, что он был слишком белым.
Он не мог выиграть.
Я знала, что после долгой игры Миллер измучен и просто хотел принять душ и вернуться домой.
— Давай. — Я протянула руку и потащила его в раздевалку для девушек. — Ты можешь принять душ здесь.
— С тобой?
— Не сегодня, Казанова.
— Давай, разбей мне сердце, — проворчал Миллер, положив руку на свою грудь, а затем схватил с пола сумку. Он знал, что я его впущу. Знал, что я скажу «да».
Мы были лучшими друзьями.
Не то чтобы я когда-либо признавалась в этом вслух, иначе Миллер захотел бы меня испытать… но за этого парня я бы отправилась в тюрьму. Легко.
Я уже понесла многочисленные школьные наказания во имя нашей дружбы, после того как поучаствовала в его нескольких безобидных шалостях.
Директор называл нас «Дуэтом Сатаны».
Я воспринимала это как комплимент.
Думаю, Миллер тоже.
— Так… — Он шлепнул свою сумку на одну из скамеек и снял шорты.
Я быстро отвернулась и растянула руки над головой.
— Какие планы? — спросил он.
— Поесть. Покататься на машине. Может, остановиться, чтобы потанцевать?
— Нет! Просто скажи «нет» танцам, Эм. — Послышался шорох, а затем включился душ. — Кроме того, в прошлый раз Коэн схватил тебя за задницу.
— Он — мой парень.
— Не хочу об этом говорить, — огрызнулся он.
Это было совсем не похоже на Миллера.
— Он снова изменяет. — Я решила, что если произнесу это как утверждение, то это не причинит сильной боли, но боль пронзила мои внутренности, а потом пришла тошнота, и я чуть не спустила в туалет все, что съела в этот день.
Внезапно меня обхватили огромные руки и потащили назад.