Неформальные отношения (ЛП)

— Эта кровать… единственная кровать, в которой я буду находиться. Эти руки… — Она схватила меня за бицепсы. — Эти огромные удивительные руки… именно в этих руках я хочу быть.

Я не позволил Эм закончить.

Я так сильно впился в нее своим ртом, что боялся, что причиняю ей боль.

— Как же сильно я тебя люблю. — Я обхватил ее голову, а затем уложил ее рядом со собой и снова начал ей показывать, насколько сильно.

Глава 35

МИЛЛЕР

Я пошел на тренировку раньше, чем необходимо. Главным образом потому, что знал, как только Санчес и Эм поговорят, мне не хотелось быть в радиусе одной мили от гребаной «гимнастики» в его спальне, в которой они точно будут участвовать.

Я пробежал несколько кругов вокруг стадиона и начал было растягиваться, когда несколько черлидеров направилось на отдельный участок тренировочного поля, который они обычно занимали прямо перед нашими тренировками, а иногда и во время них.

Эм еще не было.

Несколько месяцев я пытался не любить ее, пытался не хотеть ее, и теперь, когда знал правду о нашей дружбе и о том, что она чувствовала к Санчесу, это просто казалось таким… нормальным.

Конец света не пришел.

Небо не упало.

Моя жизнь не закончилась.

Но трещина в сердце… она все еще была там, только было уже не так больно, потому что мы поговорили с Эм, помирились, и я спокойно наблюдал, как она уходит.

Но трещина все еще там была.

И это заставило меня задуматься, что самую большую потерю, которую вы когда-либо испытывали, никогда никто не увидит, даже если она будет смотреть прямо на них.

Ведь, когда сердце разбивалось, оно как-то продолжало биться.

Мое сердце казалось разбитым, но я знал, что это не так. Знал, что просто чувствую жалость к себе, что, в то время как я был ее прошлым… он стал ее будущим.

Мы оба заслуживали того, чтобы двигаться дальше.

Я просто не знал, как это сделать.

Потому что хреново наконец понять, что ты не смог этого сделать. Я просто жил в постоянном состоянии гнева и неопределенности, когда дело касалось Эм. И теперь, когда меня освободили от всего этого дерьма, я не знал, что делать.

— Эй, незнакомец. — Кинси положила руки на бедра и встала рядом со мной. — На что именно мы смотрим?

— На траву.

— На траву… — повторила она. — Очень… интересно. И в этой траве есть что-то, что тебя интригует? Или у тебя просто особый момент?

Я ухмыльнулся и наклонил набок голову.

— У меня один из тех особых моментов, который переживают парни, когда понимают, что они эгоистичные засранцы.

— Не волнуйся. — Она похлопала меня по руке. — У Джекса такое происходит каждый день.

— Ну, он — парень, так что…

— Правильно. — Ярко-голубые глаза Кинси мерцали, и она с весельем смотрела на меня. — Ну, а сейчас ты собираешься заплакать?

— Черт, нет, — рявкнул я, а потом прошептал: — Я уже это делал прошлой ночью.

Она расхохоталась.

— Ах, Миллер, иногда выигрываешь… иногда проигрываешь. Я предполагаю, что это относится к одному из сценариев с проигрышем?

— Честно говоря, Эм с тем, кто ее больше заслуживает. Я рад, что у меня получилось вернуть своего лучшего друга, но жаль, что нам пришлось пройти через столько дерьма, чтобы это произошло.

Кинси шлепнула меня по плечу.

— Подумай об этом так, Миллер. В море есть еще рыба. Я говорю об этом не из личного опыта, потому что определенная акула по имени Джекс, похоже, действительно талантлива в отпугивании всех рыб, и мне, вероятно, суждено попасть в женский монастырь или жить с множеством кошек. Но да, Миллер, рыбы много — до хрена рыбы, на самом деле. Кроме того, мы живем в Белвью. До океана рукой подать.

Я посмотрел на нее.

— Совсем никакой рыбы?

— Нет даже мелкой рыбешки.

— Гребаный Джекс.

— Ты и понятия не имеешь. У меня есть план подтолкнуть его с кем-нибудь переспать, чтобы он прекратил запирать меня в моей комнате.

— Подожди, — нахмурился я. — Сдай назад. Ты с ним живешь?

— Видишь? — Она пожала плечами. — Говорю же, это Ад. Я живу в аду, но у него есть двухметровый плоский экран, на котором я могу смотреть все игры на чужом поле, так что… Мне все равно. Что я могу сказать?

Я одобрительно кивнул.

— Трудный выбор.

— Знаешь каких-нибудь одиноких девушек, которые смогут украсть его девственность?

Я подавился собственной слюной.

— Извини, ты сказала…

Она скорчила гримасу.

— Я имею в виду, кажется, он так бесится из-за того, что женщины хотят его только из-за его денег и славы, и поэтому он редко подпускает их близко.

Джекс выбрал именно этот неудачный момент, чтобы выйти на поле.

— Возможно, даже простая прелюдия, — пожал плечами я, — не повредит.

— Или сиська… если девчонка сверкнет разок сиськой, может быть, дважды.

— Сверкнет трижды. Всегда должно быть три раза, Кинс.

Джекс остановился и уставился на нас. Он прикрыл глаза, а потом, словно чувак обнаружил лекарство от рака, усмехнулся, триумфально потер руки и ушел.

— Этот взгляд… У него был такой же взгляд, когда он запер меня в моей комнате, чтобы парень, с которым я собиралась на выпускной, не смог меня найти.

— Я смотрю, чувак часто тебя запирает.

— Думаю, ему кажется, что это сломит мой дух.

Я засмеялся. Ничего не мог с собой поделать.

Это оказалось приятно.