Неформат

Санька поставил вопрос ребром и теперь вцепился в Светика взглядом, явно вообразив себя детектором лжи. Малейшее изменение давления, пульса, мимики, кислотности кожи… Я подыграл:

— Действительно, стоит ли ссориться из-за апельсина, если один хочет его съесть, а второй — настоять на корочке водку?

Светик и Санька одобрительно хмыкнули. Светик подергала плечиком, отчего вся ее черная драпировка заходила, как оживший занавес. И усомнилась:

— А не перегрыземся?

Мы с Санькой переглянулись. Похоже, что Светика тоже использовали втемную. Она, вроде, честно собиралась вырвать из Эфраима Плоткина заказанный гет.

— Я? — изумился Санька. — Я привык работать в коллективе, Боренька, так?

— У нас не коллектив, — с отвращением к каждому слову произнесла Светик. — У нас — прайд.

И тут Санька произвел впечатление даже на меня. Он как-то привычно изящно подхватил лапку Светика, поднес ее к губам и со значением, глядя ей в глаза, произнес:

— Я знаю, что главой прайда может быть только львица.

Смесь сериала про сицилийскую мафию с передачей «В мире животных». Светика передернуло. Но Санька руку ее не выпустил, а тем же тоном спокойно добил:

— Do ut des.

Светик этой фразой практически подавилась. Она задышала, как астматическая лошадь, потом заржала в голос:

— Этта… этта… Лана… пусть! Утрамбовал! Мутант, у нас приплод!

Санька победно на меня посмотрел. Вряд ли он в последние годы зубрил мертвые языки, а значит это по-прежнему было единственное латинское выражение в его лексиконе. В общем-то «даю, чтобы и ты мне дал» было Санькиным жизненным принципом, который его практически никогда не подводил.

Взгляд Саньки становился все победоноснее, и мне это нравилось все меньше. Наконец, я не утерпел:

— А какая будет агентурная кличка у второго младшего детектива?

— Ок… Ок… Оксюморон, конечно, — наконец-то смогла продавить сквозь смех Светик.

— Не так уж это оригинально, — буркнул Санька. — Мормоном меня каждый третий называет.

За сим глава прайда удалилась в туалет. Я проследил за ее походкой, подпрыгивающей, словно шла она по углям и еле удержался от комментария. Санька тоже смотрел вслед и от реплики не удержался:

— Какая женщина! Вибрирует… Так вот, Боренька, не знает она, что охота идет за деньгами, а не за бумажкой. Используют девочку, так? Они ее используют, и мы ее используем. Посмотрим, у кого лучше получится.

— Санька, — попробовал притормозить я его инициативу, — а зачем она нам нужна? Не нужна она нам! Я бы предпочел держаться от нее подальше. Риска больше, чем толку.

— А я бы предпочел держаться к ней поближе! — он расхохотался в полном восторге от этой, как он считал, шутки. — Все опасно, Боренька… Кстати, я вот подумал, что мне домой… ни в один из домов возвращаться нельзя. В банке меня хорошо знают, поэтому могут просчитать, что я захочу найти Плоткина раньше них, для собственного вспомо…щас…ществления, так? А, что хотел сказать… Я бы на их месте слежку за собой организовал.

Волна страха отмыла уже сильно нетрезвую голову от алкоголя, и я понял, что откровенно боюсь. Конечно, за Санькой следят! Да и Светик не случайно так внезапно исчезла. Я почувствовал себя на мушке и начал озираться. Санька, ничего не замечая, развивал тему:

— Так вот, шеф у меня, к счастью, тормозной. Банкир, настоящий, не уголовник. То есть, он все правильно понимает и в разборках, но медленно поворачивается. А я — быстро, х-ха. В общем, я слинял, пока он еще даже не начал думать о том, что за мной надо бы понаблюдать. Но сейчас уже наверняка он заказал кому-нибудь эту работку, чтобы моим бывшим ребятам не поручать. Вот и получается, что идти мне некуда. Все мои точки они найдут, я из личной жизни большого секрета не делал.

— Жаль, — сказал я, испытывая огромное облегчение, — а я думал у тебя где-нибудь перекантоваться.

Санька засмеялся:

— А я — у тебя. Ну да придумаем что-нибудь, так? При охоте за большим баблом надо быть чистым от всех связей, — решительно объявил он.

— Ахха! Безупречным воином, — подхватила подошедшая Светик.

Санька радостно улыбнулся ей навстречу, задумался на секунду и кивнул.

— Да, Света! Именно — безупречным, это вы хорошо придумали. Потому что если есть большое бабло, всегда есть много претендентов на него. И побеждает самый достойный. То есть, я хотел сказать — самые достойные. Так?

Так нас стало трое. И прайд принялся поедать добычу. Себе Санька заказал «нет расизму!», мне «генсека», а к водочке велел подать соленья, названные здесь «посол Советского Союза». В результате Санька ел блины с черной икрой, я — язык с хреном, а «Артек» оказался клубникой со взбитыми сливками.