Нефрит 8

Повисла невыносимая тишина, Хардинг не знал, что сказать, для него правда стала настоящим шоком. Дон не говорил никому о своей болезни почти четыре года, с тех пор, как сам узнал диагноз. Ему казалось, что все это неправда, и продолжил жить дальше, пытаясь забыть слова своего врача, но симптомы давали о себе знать. Лечить третью стадию рака было поздно, она постепенно переходила в четвертую, поэтому в ампулах был препарат, который должен был облегчить его страдания.

– Знаешь, когда людей стало слишком, природа решила от нас частично избавиться. Так появились неизлечимые болезни, но и не только они уничтожают нас. Есть еще войны, в этом случае мы сами себя уничтожаем, – прервал тишину Дон.

– А что с тем, что происходит на планете сейчас? – спросил Хардинг, пытаясь себя успокоить.

– Мы тоже в этом виноваты, слишком многого хотели. Вот мир и не выдержал, – продолжил Дон, уставившись в потолок.

– И решил нас утопить, – добавил Хардинг.

– И решил нас утопить, – повторил Дон. – Только природа не забыла про болезни.

Дон устал и очень хотел спать, а Хардинг не мог от него отойти. Он заснул рядом через некоторое время и проспал до самого утра. Они оба проспали до того момента, когда прозвенел будильник, который стоял на небольшой тумбочке рядом с кроватью.

Рука Дона по привычке поднялась и выключила его, а потом он заметил Хардинга, чьи глаза только начали открываться, когда он еще лежал на животе.

– Доброе утро, – сказал Дон.

Он выглядел выспавшимся, но следы от инъекций напомнили Хардингу о том, что произошло ночью. Правда, в которую он не хотел верить, осталась жестокой правдой. Она заставила его проснуться и подняться, еще сонные глаза открылись, взгляд казался щенячим, добрым и немного печальным.

– Доброе утро, – сказал Хардинг, поправляя помятую бороду.

– Какой ты растрепанный, – заметил Дон, на чьей голове волосы были совсем короткими.

– Знаю, так каждое утро, – произнес Хардинг, догадываясь о том, что у него на голове.

Ему, и правда, стоило привести себя в порядок, его уже достаточно длинные волосы завивались на концах и торчали в разные стороны. С бородой происходило то же самое, ее словно растрепал сильный ветер.

– Кому-то стоит подстричься, – сказал Дон, который впервые видел Хардинга в таком виде.

– Возможно, и побриться.

– Но борода тебе идет, не стоит от нее избавляться полностью.

– Я и не собирался, я к ней слишком привык, – успокоил Хардинг.

Снова стало невыносимо тихо, Дон продолжал лежать в своей кровати, Хардинг стоял напротив, а за его спиной на столе лежали ампулы и использованный шприц. Он знал, что все это там лежит, и не хотел поворачиваться, продолжая смотреть на Дона.

– Не говори никому об этом, хорошо? – сказал наконец-то Дон.

– Хорошо, – тихо произнес Хардинг, начиная понимать, насколько все серьезно.

Рабочий день для них начался, как и всегда, но Хардинга эта правда немного изменила. Он стал серьезнее и, пытаясь не думать о болезни Дона, погрузился в исследования с головой. Он в то утро твердо решил, что борода на его лице останется и продолжит расти. Он сидел за компьютером, в лаборатории кроме него и Этны больше никого не было. Хардинг внес показатели в базу и отправился в соседнее помещение.

– Наконец-то я одна, – подумала Этна, когда он вышел.

Обычно она занималась этими экспериментами по ночам, но на этот раз ей не терпелось проверить результаты своей работы. Этна встала и подошла к крайней полке, там за ящиком с рассадой были спрятаны три колбы, вместе с ними она села обратно за стол и принялась рассматривать содержимое.

В первом образце целый абрикос плавал в питательном веществе, раствор ДНК был вколот в мякоть, которая за несколько часов приобрела более спелый вид. Во второй колбе плавала только косточка, в которую был вколот раствор, как и в третьем образце, где плавал целый абрикос. Этна взяла шприц с тонкой иглой, которая проколола тонкую кожицу первого образца. Изменения уже были видны, хотелось проверить то, что произошло с плодом за это короткое время.

Этна подвинула ближе к себе микроскоп, оранжевая жидкость отправилась на стерильную поверхность небольшого стекла внутри него. Этна посмотрела сквозь окуляр, и уголки ее губ заметно опустились. Результат был отрицательным, ДНК чужого растения не прижилось, оно просто ускорило созревание мякоти.

– Ладно, а что с костью? – подумала Этна и взяла другой шприц.

Со вторым образцом пришлось повозиться немного дольше, кожицу прокалывать было намного легче. Но игла все-таки прошла сквозь твердую поверхность кости, шприц начал наполняться прозрачной жидкостью, которая тоже была исследована. Результат тоже был отрицательным, но теперь эту кость можно было посадить. Судя по показателям, оно вот-вот должно было развалиться на две части, дав росток еще одного дерева.