Нефритовая Гуаньинь

Между тем Чжан Шэн сидел безвыходно дома. Время летело быстро. Дни мелькали, как ткацкий челнок, и незаметно протекло больше месяца. Но хорошо известно, что, сидя сложа руки, можно проесть и гору. Правда, Чжан Шэн получил от молодой хозяйки немало подарков, однако разменять серебро он не решался, а продать что бы то ни было из одежды считал неловким. Так день за днем, месяц за месяцем проводил он в четырех стенах без всякого дела и быстро прожил все, что имел. Тогда он сказал матери:

— Ты не разрешила мне ходить в лавку хозяина, господина Чжан Ши-ляня, и теперь я остался без работы. Но как же мы станем жить, если я и дальше буду сидеть дома сиднем?

Выслушав его, мать указала пальцем на потолочную балку:

— Видишь, что там?

Чжан Шэн поднял глаза к потолку и увидел какой-то сверток. Мать сняла сверток и сказала Чжан Шэну:

— Эти вещи позволили твоему отцу вырастить тебя.

Они развернули бумагу; под нею скрывалась пестрая ивовая корзинка.

— Последуй примеру отца — начинай торговлей нитками и помадой, вразнос.

Вскоре наступил Праздник фонарей. Чжан Шэн подумал: «Вечером у ворот императорского дворца будет целое море света». И, обратившись к матери, спросил:

— Как по-твоему, что, если бы я пошел полюбоваться на праздник?

— Сын мой, — ответила мать, — если пойдешь к дворцовым воротам, придется проходить мимо дома бывшего хозяина. Тебя там давно не видали, и я боюсь, как бы чего не случилось.

— Но ведь на праздник идут все, — возразил Чжан Шэн. — Говорят, в этом году будет особенно красиво. Я вернусь рано, мимо дома бывшего хозяина проходить не стану, так что ничего дурного не случится.

— Ну что ж, тогда ступай. Только прошу тебя, не ходи один. Пойди с кем-нибудь из приятелей.

— Мы пойдем с Ваном Младшим.

— Хорошо, — согласилась мать, — но смотри не пей вина, и потом, вдвоем пойдете, вдвоем и возвращайтесь.

Выслушав все наставления, молодые люди отправились к дворцовым воротам полюбоваться Праздником фонарей. Прибыли они как раз вовремя: только начали подносить вино и раздавать деньги, и то и другое — от имени государя. Кругом царило веселье. Ван, однако же, сказал:

— Отсюда мы ничего не увидим: ростом мы не вышли и сил у нас маловато. Сомнут еще да раздавят, чего доброго. Пойдем лучше в другое место. Посмотрим, как из фонарей сделали морских чудовищ и громадных черепах.

— Какое это место? — спросил Чжан Шэн.

— Разве ты не знаешь? — удивился Ван. — Так украшен дом сановника Вана. Вечером фонари зажгут, и все соберутся смотреть.

Приятели повернули обратно и вскоре очутились подле дома сановника. Но и тут народу было не меньше, чем у дворцовых ворот, и царило такое же оживление. Случилось так, что перед воротами сановника Ван Младший куда-то исчез. Чжан Шэн очень огорчился.

«Как же я теперь вернусь домой? — думал он. — Ведь мать наказывала: вместе идите, вместе и возвращайтесь. Если я вернусь первый, это еще полбеды. Но если Ван придет раньше моего, мать будет беспокоиться».

Одиноко и без всякого интереса к празднику пробирался он сквозь толпу, как вдруг ему пришло в голову: «Ведь здесь поблизости дом моего бывшего хозяина! В Праздник фонарей он всегда закрывает лавку раньше обычного и, наверное, пускает шутихи и сейчас еще празднует». И сам того не замечая, он побрел к дому бывшего хозяина.

Каково же было его изумление, когда он увидел, что ворота заперты и крест-накрест заколочены двумя бамбуковыми шестами. Фонарь, подвешенный на кожаных ремешках, освещал объявление на воротах. Сперва Чжан Шэн ничего не мог понять. Потом, подойдя поближе, начал читать объявление: «Сыскное управление города Кайфэна установило, что житель Кайфэна Чжан Ши-лянь повинен…» Не успел Чжан Шэн прочитать, в чем же заключается вина его хозяина, как кто-то крикнул у него над ухом:

— Что тебе здесь надо?

Чжан Шэн бросился бежать. Тот, что его окликнул, ринулся следом, вопя без умолку:

— Эй! Кто ты таков? Как посмел явиться сюда? И почему читаешь объявление ночью?

Чжан Шэн в ужасе мчался со всех ног и мигом добежал до переулка, который вел к его дому. Была уже полночь. По небу плыла луна. Чжан Шэн как раз собрался свернуть в знакомый переулок, когда снова услышал за спиной шаги, и чей-то голос произнес:

— Господин Чжан, один человек хотел бы вас видеть.

Обернувшись, Чжан Шэн узнал слугу из харчевни и подумал: «Это, наверное, Ван. Вот и прекрасно. Выпьем по чаше-другой, и по домам».

Вслед за слугой он вошел в харчевню, поднялся на второй этаж. Слуга остановился у какой-то двери и сказал:

— Здесь.

Чжан Шэн откинул занавеску — в комнате сидела женщина. Волосы и платье ее были в беспорядке. Поистине как в стихах:

Клочья мрачной тучи грозовой —
А была ведь, помнится, прелестна;
Слезы на лице не высыхают —
А была беспечной знатной дамой…
Черной тучею луну закрыли,
В грязь дорожную пион втоптали!

— Это я просила вас прийти, господин Чжан, — сказала женщина.