Нефритовая лошадь Пржевальского

Проехали мимо источника. А вот и деревня… Елена Семеновна ахнула – всего несколько домов целы, а вокруг сгорело все – печные трубы торчат, как на фотографиях послевоенных, такой вид. Печальное зрелище. Потапов притормозил, разглядывая.

– Батюшки! – вырвалось у него… Это не так давно, дней десять назад, пожар был, как раз перед моим приездом… Я слышал, но не заглядывал еще сюда.

– Отчего ж загорелось-то? – как ни была погружена Елена Семеновна в свои тревожные мысли, картина разрухи и уничтожения задела ее.

– Кто ж его знает… Может, случайно кто спичку бросил… А может, и нарочно. Люди, они иногда пострашнее зверя бывают. Полиция, как правило, такие происшествия не умеет раскрывать. Списывают на случайность. – Он еще раз огляделся внимательно.

Уцелевшие после пожара дома жались друг к другу на краю сгоревшей деревни, как испуганные животные. Было их всего два. Судя по всему, в них постоянно жили люди. Видно было, что за домами ухаживают. В огородах на ровных грядках росли овощи, в палисадниках радовали глаз цветы…

Во дворе самого красивого домика – с мезонином, имеющим выход на просторный, огороженный деревянной решеткой балкон, возился пожилой мужчина – тюкал топориком, заделывая новыми штакетинами проем в заборе. Возле него, то выскакивая на улицу через эту дырку, то вновь запрыгивая во двор, бегала небольшая собака – русский спаниель – серая, веселая, лопоухая.

Когда Потапов и Шварц подошли поближе, собака залаяла на них, но не злобно, а тоже весело, помахивая хвостом. Эта собака все делала весело.

– Дунай, тихо! – приказал старик. И собака замолчала, уселась возле хозяина.

Подошедшие поздоровались.

– Мы ребенка ищем. Вчера у нас в Пржевальском с лодочной станции пропал семилетний мальчик, – сразу взяла быка за рога Елена Семеновна. – Мог заблудиться в лесу. К вам в деревню не заходил?

Старик распрямился. На его лице отразилось сочувствие.

– Нет, не видел. Я, правда, вчера почти целый день провел в Демидове у дочки. Вышел из деревни часов в десять, а вернулся после четырех. Мальчика никакого здесь не встретил.

– А вообще в деревню часто чужие заходят? После пожара тут у вас, наверно, и дачников нет… – заговорил Потапов. Он оперся руками о штакетник, как будто собирался говорить долго.

– Отдыхающие заходят… – Старик тоже на штакетник руки положил. – А так… В этом году и дачников-то нет. Как раз перед ними сгорело – в это время обычно заезжают. А теперь и ехать сюда никто не хочет. Вид уж больно неприглядный.

– Да… – согласился Потапов. – Посмотришь, и отдыхать не захочется. Хорошо, хоть эти дома вы отстояли, – он кивнул на нарядный мезонин за спиной хозяина.

– Так, слава богу, пожарных много было. Тут и из Пржевальского, и из Демидова приехали, много. А кто поджег – не выяснили.

Он хотел продолжить разговор на эту интересующую его тему, но Елена Семеновна прервала.

– Вы извините, – не выдержала она. – Нам надо идти, мальчика искать.

– Да-да, – заторопился старик. – А вы спросите еще у Ивановны. Может, она видела. Она в деревне целый день, почти всегда тут, и вчера была, ремонт у ней. И она, и рабочий ее, что печку кладет, во двор выходят постоянно – то мусор вынести, то цемент приготовить. Может, они видели?

– А какой это рабочий? – поинтересовался любопытный Потапов. – Из Пржевальского приходит?

– Не, он не местный. У Ивановны и живет, пока печку переделывает, а там дальше поедет. Говорит, что из Рудни. Ездит на своей машине по деревням, печки кладет. В Рудне работы-то нет, он и ездит. Вон, третий дом Ивановны, – он показал рукой и вернулся к своим делам, как бы отпуская собеседников.

Улица была односторонняя, напротив домов простирался лес, не слишком густой тут, у края. По поросшей травой лесной улице они пошли к дому, на который им было указано. Собака увязалась было за ними, но дед ее окликнул: «Дунай, назад», и лопоухий пес неохотно послушался.

Дом Ивановны был лишь немного скромнее, чем тот, где старик штакетник чинил, и даже чем-то похож на него. Такой же старый, но прочный, без балкона, однако тоже с небольшим мезонином. Во дворе нарушала порядок груда битых испачканных известкой кирпичей, корыто с застывшим на дне цементом… Ну да, печку ведь переделывают. Дверь была прикрыта, калитка, однако, не заперта. Видно было, как в загородке возле хлева гуляют куры, однако собаки вроде не видать. Прошли через двор к двери. Не обнаружив звонка, Потапов постучал. За дверью было тихо. Обошли вокруг дома. Елена Семеновна заглянула в окно, постучала по стеклу.

– Видно, ушли уже… – разочарованно протянула она. – Ладно, пойдемте, Порфирий Петрович – может, в бункер все же заглянем на всякий случай. Потом опять сюда вернемся, на обратном пути. До бункера, наверно, пешком придется? Машина не проедет?

– Отчего же? – возразил Потапов, оглядывая внимательно близлежащий лес и выискивая в нем дорогу. – Думаю, что проедем. Лес здесь редкий, да и протоптана дорога: за водой-то сюда многие ездят – попробуем.

Проходя мимо дома с балконом, помахали хозяину.

– Что так быстро? – удивился он, распрямляясь от своей работы.