Нефритовые глаза

Мелани была удивлена, что ее свекровь не осталась у гроба своего сына в библиотеке, из которой имелся вход в часовню, где будет проходить церемония отпевания перед погребением. Хотя ничего не было сказано, Мелани чувствовала, что Мария в смерти сына видела полное восстановление своих прав над ним. Ее свекровь объяснила ей весь обряд прощания сегодня утром, перед тем как гроб был внесен в дом. С раннего вечера начали приходить люди, это был нескончаемый поток визитеров, закончившийся лишь к середине ночи, когда остались только родственники и очень близкие друзья, чтобы провести вместе с покойником последние минуты его пребывания в доме, поддержать и утешить его семью. В девять часов утра в дом опять стали стекаться друзья, чуть позже они все отправятся в церковь Пилар на последнюю мессу перед похоронами. После бессонной ночи Мария посоветовала Мелани немного отдохнуть. Для Мелани все происходившее было довольно странным. Она действительно устала от ночи, проведенной в вежливых осторожных беседах, но решила не спать. Ей хотелось хоть немного посидеть одной возле гроба мужа.

Мелани открыла дверь в библиотеку; в воздухе стоял запах горячего металла. Утром группа рабочих под руководством Марии привела комнату в надлежащий вид. Черный бархат покрывал стены и окна, на одной из стен висело большое серебряное распятие. Возле него стояло шесть тонких серебряных подсвечников, а чуть поодаль находился гроб Диего. Здесь стояли Амилькар и мужчина в спецодежде, державший в рунах электропилу.

Только теперь Мелани заметила крышку гроба из темного дерева, отполированную, как черный металл, лежавшую на полу. Около нее были разбросаны рабочие инструменты. Первой ее мыслью было, что мужчина закрывает гроб, и она рассердилась на Амилькара и Марию за то, что они не дали ей возможность в последний раз увидеть Диего. Но потом она вспомнила, что говорил один из служащих, присутствовавший на опознании останков Диего. Рассказывая обо всем Амилькару, он понизил голос и опустил глаза: „Гроб будет закрыт, конечно, я уверен… вы понимаете… в таких обстоятельствах… лучше… легче для семьи… такая ужасная катастрофа… ну, вы понимаете, дамы…" Амилькар кивнул головой и остался безмолвным. И сейчас он пристально смотрел на свою невестку, в его взгляде читалось неодобрение.

– Я думал, что ты отдыхаешь, Мелани. – Ему пришлось кричать, чтобы его голос слышался сквозь визг электрической пилы, но мужчина сразу остановил свою работу, как только увидел вошедшую в комнату Мелани.

– Вы делаете что-то ужасное! – Мелани приблизилась к гробу и оттолкнула рабочего в сторону. Широкая цинковая крышка, запечатывающая гроб, была разрезана вдоль края верхней части и в середине. – Вы, должно быть, сумасшедший? – кричала она на Амилькара.

– Я хочу в последний раз посмотреть на своего сына, – пробормотал он. Потом кивнул головой мужчине, и тот достал из своей сумки небольшой лом. Подцепив один край, он отодвинул металлическую плиту в сторону.

Мелани мельком заметила белую атласную обивку и белый саван, покрывающий плечи и голову Диего. Но голова была закрыта не полностью, открытым оставалось небольшое пространство, на котором покоилось то, что когда-то было его красивым и мужественным лицом. Теперь это были раздавленные куски тела, либо покрытые мертвенной бледностью, либо распухшие от багровых кровоподтеков, но все вместе лишь отдаленно напоминало очертания человеческого лица. Ее свекор наклонился над гробом и пристально всмотрелся в останки Диего. Не выдержав, Мелани бросилась прочь из комнаты. Амилькар перекрестился и повернулся к мужчине.

– Запаивай, – бросил он рабочему, перед тем как выйти из библиотеки. Мужчина надел защитные очки и взял в руки паяльник.

Мелани наблюдала за Амилькаром, выходящим из комнаты, стараясь прочитать на его лице хоть какие-нибудь чувства, но тот был таким, как всегда; не обращая на нее внимания, он направился к лестнице. Мелани подождала, когда рабочий оставит библиотеку, и вошла туда снова. Много позже сюда пришла Мария с двумя горничными. Она обнаружила Мелани сидящей в полумраке комнаты в окружении зажженных свечей около гроба Диего.