Нефритовый Глаз

Лу подсела к матери и рассказала о последних событиях – сборах мужа Линина в очередную командировку в Америку и своей новой телепрограмме. Потом вместе с ассистентом пошла переговорить с лечащим врачом. Мэй познакомила Сестричку с сиделкой и научила ее поить маму водой с ложечки. Не забыла упомянуть также, что Лин Бай жалуется на боль в ноге, и показала, как делать массаж.

Вскоре вернулась Лу и сообщила, что доктор особых изменений в состоянии пациентки не отмечает.

– Говорит, что будет продолжать наблюдение, – добавила она.

– Ступайте-ка обе отдыхать, – сказала Сестричка, усаживаясь на пластмассовый стул. – Вам завтра на работу. Я теперь здесь, так что не волнуйтесь!

– Тетя, если что, сразу звоните по мобильнику, который я вам дала! – напомнила ей Лу.

– Не беспокойся! – кивнула Сестричка.

– Хорошо, что Сестричка сумела приехать так быстро! – сказала Мэй, выходя вместе с Лу из госпиталя.

– Я тете сказала по телефону, что деньги для меня не проблема, оплачу ее расходы: авиабилет, гостиницу и питание. Труднее всего выкроить свободное время. Если бы она сегодня не прилетела, мне или тебе пришлось бы остаться с мамой. Тебе-то проще, ты сама себе начальница, а у меня все распланировано заранее – съемки, переговоры.

Мэй вместе с сестрой дошла до машины, на которой та приехала. Ассистент уже дожидался ее.

– Лу, ты когда-нибудь слышала, что мама и дядя Чэнь работали вместе? – спросила Мэй.

– Нет, а что?

– Дядя Чэнь в разговоре обмолвился, что вроде бы они когда-то были коллегами.

– Нет, невозможно, – твердо заявила Лу. – Мы бы обязательно знали об этом.

Мэй согласно кивнула. Лу права, наверное, она не так поняла дядю Чэня. Но по дороге домой ее не оставляло непонятное беспокойство. Ей то и дело вспоминался элегантный спутник дяди Чэня, смутной тенью омрачая все другие мысли.

Глава 15

В ту ночь Мэй плохо спала, ее мучили кошмары. Во сне перед ней возникало искаженное страданиями лицо матери. Утром она встала разбитая, с головной болью.

Первым делом Мэй позвонила в госпиталь и поговорила с Сестричкой. Тетя заверила ее, что состояние мамы по сравнению со вчерашним днем не изменилось.

Мэй налила себе чашку кофе и выпила, следя по телевизору за лентой новостей. Головная боль не проходила. В половине десятого она вышла из дома и поехала на работу. Нужно было заняться делом, чтобы отвлечься от мыслей о матери. В противном случае, чувствовала Мэй, бремя тревоги и страха просто раздавит ее.

* * *

Она поставила машину под раскидистым дубом. На другом краю двора на своем обычном месте стоял велосипед Гупиня, прикованный цепью к стволу молодой осинки. День обещал быть солнечным, как и предыдущие два. Мэй заглушила двигатель и немного посидела неподвижно. Она прислушалась, надеясь уловить пение птиц, но различила только шум большого города, рев моторов, голоса людей. Жизнь шла своим чередом. Мэй с трудом сдержала слезы. Суждено ли маме снова увидеть такие вот солнечные деньки?

Возле огромного титана сидел, задрав ноги на стол, вахтер и слушал радио.

– Кипяток я вам уже отнес, – сказал он, увидев Мэй. Та только кивнула.

Гупинь сидел за компьютером и печатал.

– Что с вашей мамой? Ей лучше? – вскочил он.

Мэй печально покачала головой.

– Она перенесла инсульт. С ней в госпитале сейчас моя тетя.

– Я сразу понял, что дело серьезное. А когда вы вчера не пришли на работу, совсем встревожился. – Гупинь помолчал и участливо добавил: – Не переживайте, ваша мать скоро поправится, вот увидите! У вас усталый вид. Сейчас я вам чайку сготовлю!

Мэй благодарно кивнула и хотела улыбнуться, но губы только безвольно дрогнули.

Из окна кабинета Мэй поверх кроны дуба виднелось метрах в пятидесяти четырехэтажное здание – точная копия того, в котором располагалось ее агентство. Эти дома возвели в начале семидесятых строители Народной освободительной армии, когда работников умственного труда и их несовершеннолетних детей ссылали в трудовые лагеря и коллективные коммуны. Главным их достоинством являлось то, что они еще не развалились. За прошедшие годы стены, обезображенные многочисленными надписями и рисунками, искрошились под воздействием климата и городской грязи.

Мэй открыла окно. Повеяло легким ветерком, будто воспоминанием о чем-то давно забытом.

Гупинь принес чай, почту и записи телефонных сообщений.

– У моей мамы много лет назад появилась опухоль, – доверительно сообщил он. – Ее стали мучить головные боли. Мы отвезли маму на медосмотр в уездный центр, к доктору Яо. Он-то и поставил диагноз «опухоль головного мозга». Мы все думали, что мама долго не протянет, и врач так считал. Но она выжила. У нее отнялись ноги и одна рука плохо слушается, но мама живет! Врач сказал, это потому, что она всю свою жизнь работала. Ваша мать очень на нее похожа – такая же сильная воля и крепкий организм. Она поправится!

Мэй понимала, что Гупинь старается подбодрить ее. Сам он никогда не унывал и умел радоваться любому, казалось бы, пустяку – голубому небу, велосипедным звонкам поутру, смене времен года и даже высоте небоскребов.