Нефритовый город

– Ты хочешь соврать будущему мужу, – сказала Шаэ, не скрывая изумления. – И просишь меня, Шелеста, пойти против воли Колосса. Если я так поступлю, то поставлю тебя в опасное положение. Айшо больше не будет тебя защищать.

В пухлых губах и темных глазах Вен мелькнуло сожаление.

– Шаэ-цзен, ты стала Шелестом, чтобы угождать Колоссу или чтобы спасти клан? – Она печально улыбнулась, давая понять, что знает ответ, и отвернулась, сказав чуть тише: – Хило был великолепным Штырем. Он честен и пылок, люди его боготворят. Если бы войну можно было бы выиграть только сердцем, он бы уже победил. Но он не должен был стать Колоссом. Он не обладает дальновидностью или прозорливостью политика, и весь нефрит в мире этого не изменит.

Она снова повернулась к Шаэ, которую это простое признание фактов привело в замешательство.

– Он знает, что нуждается в твоей помощи. Если я могу быть полезна тебе как Белая крыса, то сделаю все, чтобы помочь семье выжить. Он уверяет, что любит меня слишком сильно, чтобы вовлечь в войну… а я люблю его слишком сильно, чтобы подчиниться.

Был, наверное, уже час ночи, но Шаэ совершенно не хотелось спать, она начала размышлять о рискованных возможностях. Она снова медленно оглядела обновленный дом. Вен понадобилось несколько недель, чтобы полностью его изменить, с искусной изобретательностью смешать формы, запахи и текстуры и придать привлекательный и глянцевый вид прежде уродливой, но почтенной резиденции самого свирепого члена Равнинного клана. Шаэ поняла, что недооценила Маик Вен, заметив лишь ее теплые, мягкие и чувственные манеры и проглядев под клеймом каменноглазой сталь Зеленой Кости, забыв, что она сестра беспощадных братьев Маик. Прежде Вен ее раздражала, сейчас Шаэ чувствовала себя не в своей тарелке.

Две сильные женщины в мужском мире, подумала она, и если они как можно скорее не станут союзницами, то обречены навеки стать соперницами. Шаэ привыкла спорить с Хило, но этого он не простит.

Она должна тщательно все взвесить и действовать осторожно.

Вен забрала у Шаэ пустую чашку и встала.

– Я отняла у тебя достаточно времени и сна, Шаэ-цзен.

Теперь, без обуви, Шаэ поняла, что Вен выше ее, но обладает изгибами, которых годы тяжелых тренировок лишили Шаэ.

Шелест поднялась.

– Спасибо за чай, Вен. Мы скоро еще поговорим.

Она прошла к двери и надела туфли. Из сада долетал легкий аромат цветущей сливы. На пороге Шаэ помедлила и на секунду обернулась. Свет из прихожей отбросил длинную тень от ее фигуры на крыльцо дома Штыря.

– Кажется, – сказал она, – вкус у моего брата все-таки лучше, чем я считала.

– Спокойной ночи, сестра, – улыбнулась Вен.

Глава 44. Возвращение в магазин «Еще послужит»

Беро размышлял о тоннеле под «Еще послужит». Много размышлял, и когда он думал о тоннеле, его переполняла ярость. После смерти Коула Лана – его рук дело! – в Жанлуне шла война, и каждый день на улицах завоевывали и теряли нефрит, но Беро не получил ни камешка. Вместо этого ему приходилось бежать и скрываться, как таракану от луча света.

Но далеко он не убежал. Ковыляя по темному тоннелю целую вечность, когда в любую минуту батарейки в фонарике могли сесть и ему пришлось бы брести вслепую, пока не рухнет и не умрет, Беро наконец ощутил на лице дуновение ветерка. Слабый поток воздуха, воняющий гаванью – морской солью, выхлопами лодок, рыбой и влажным мусором. Потом появился далекий кружок вечерних огней, и Беро помчался к нему, как к давно умершей матери. Как и обещал Мадт, тоннель выходил наружу под насыпью у верфей Летнего парка. Во время ливней весной или тайфунов летом тоннель затапливало, но сухой зимой он служил отличным путем для контрабандистов. Грязный и вымотанный, Беро заплатил за проезд на маленьком частном пароме, но не последовал совету Мадта бежать из Жанлуна как можно дальше.

Несколько недель он отсиживался на Пуговке. Остров находился всего в сорока пяти минутах плавания на пароме и официально не входил в Жанлун, хотя в ясный день Беро видел город на той стороне пролива. На Пуговке был отдельный городок. Много веков здесь располагался дейтистский монастырь, пока шотарцы не превратили его в трудовой лагерь, а теперь остров стал туристической достопримечательностью с восстановленным дейтистским храмом, природным заповедником и старинным городом с многочисленными магазинчиками, торгующими безделушками и сувенирами ручной работы по завышенным ценам. Беро его ненавидел.

Однако городок был хорошим местом, чтобы спрятаться. Здесь было полно иностранцев и жанлунцев, приехавших на однодневную экскурсию, и нетрудно подыскать комнату в мотеле, чтобы в мрачном одиночестве зализать раны и уязвленную гордость, смотреть телевизор, питаться едой навынос и лелеять планы о возвращении. Пуговкой управлял небольшой клан, платящий дань Горным, но, насколько знал Беро, жанлунские кланы не лезли в его дела. Но в целях безопасности он каждую неделю переезжал в новый мотель, чтобы не примелькаться.