Нефритовый город

Пока что Шаэ ни разу не добилась ответа, когда упоминала Андена, и, конечно же, сейчас Хило тоже не посмотрел на нее и промолчал. Шаэ продолжит попытки, просто еще рано. Лан говорил, что после ее отъезда в Эспению Хило полгода о ней не разговаривал.

– Разве ты не хочешь узнать, где он? В безопасности ли он?

Уж об этом она позаботилась.

– Нет, – сказал Хило.

Любой ответ – уже прогресс, Шаэ не стала больше напирать. Оставив Андена сломленным, но спокойным на пляже у материнского коттеджа, она поговорила с Вен, а та с Кеном, и он тайно отправил в Марению двух надежных охранников.

К столу подошел господин Унь и кривобоко поклонился. Левая сторона его головы была густо замотана бинтом. Он принес черную деревянную коробочку, на лице была написана деланая улыбка, не скрывающая нервозность.

– Коулы-цзен, вы всем довольны? – спросил он.

Хило тут же сбросил подавленность и лучезарно улыбнулся.

– Господин Унь, вы же знаете, как я рад снова оказаться в любимом заведении.

Владелец «Двойной удачи» вспыхнул и поклонился в пояс, а потом поставил черную коробочку на стол перед Хило, как будто принес особое блюдо. Вот только в коробке лежало левое ухо господина Уня. Мольба к Колоссу о прощении за то, что переметнулся к Горным.

– Надеюсь и дальше вам служить, Коул-цзен, – дрожащим голосом произнес он.

Склонившись, он несколько раз прижал ладони ко лбу, обращаясь также к Шаэ и Коулу Сену.

Хило положил руку на коробку и спокойно отставил ее в сторону. Напряжение покинуло господина Уня – раз Колосс прикоснулся к коробке, значит, принял извинения.

– Все прощено, друг мой, – торжественно объявил Хило. – Иногда даже самые верные люди совершают ошибки, когда их принуждают принимать решения в чудовищных обстоятельствах.

– Да, Коул-цзен, – от всего сердца согласился господин Унь, снова несколько раз прикоснулся ладонями ко лбу и попятился. – Совершенно верно.

Шаэ заметила, что Коул Сен клюет носом.

– Кьянла, – сказала она, – отвези дедушку домой. Мы с Хило приедем позже.

Кьянла промокнула рот Коула Сена салфеткой и увезла его. Пока кресло-каталка проезжало по залу, все умолкли. Некоторые посетители подняли сомкнутые ладони, почтительно приветствуя Факела. Когда Коул Сен с сиделкой удалились, несколько человек поднялись и подошли к столу Хило и Шаэ.

– Коулы-цзен, мы живем рядом с «Двойной удачей» и любим здесь обедать, но ни разу не приходили, пока здесь хозяйничали эти собаки, – сказал господин Аке, отец двух Пальцев. – Мы так рады, что в квартале снова наступил мир.

Господин Кино с женой, Барышники из офиса Шаэ, положили перед ней конверт.

– Чтобы помочь господину Уню выплатить дань в этом месяце, – объяснили они. – Мы знаем, что клан помогает ему вставить новые окна и поменять ковры.

Все посетители явно вздохнули свободней, а потолочные вентиляторы гоняли теплый и влажный воздух из гавани, которую патрулировали Кен и его бойцы. Завсегдатаи «Двойной удачи» увидели забинтованную голову владельца ресторана и коробку на столе рядом с Хило, они поняли, что Колосс проявил милосердие и снова взял заведение под свое покровительство. Учитывая железную преданность Фонарщиков клана и доход от продажи нефрита в Эспению, Шаэ позволила себе немного мрачного оптимизма. Возможно, беспощадным планам Айт – оставить в Жанлуне лишь один клан – суждено сбыться, но не так, как предполагала Колосс Горных.

Хило принял все оказанные ему знаки внимания и почти обрел прежнюю веселость.

– Прошу, угощайтесь. Нам с сестрой нужно кое-что обсудить.

Вереница сторонников клана рассеялась, все вернулись за столы. Колосс и Шелест остались одни, чтобы закончить трапезу и поговорить о делах клана.

Эпилог. Всегда есть возможности

Когда Беро пришел в первый раз, у могилы был человек, молодой человек, и он провел там долгое время, но во второй раз Беро и Мадт проникли на кладбище ночью, и мрачные холмы были пусты. Он с легкостью нашел нужное место. Из-за недостатка площади кеконцев обычно кремировали, а их прах хоронили. Не многие семьи могли позволить себе полноценные похороны и большие мраморные памятники.

Коула Ланшинвана похоронили рядом с отцом, героем войны. У подножия могильного камня преданные сторонники клана возложили букеты весенних цветов, чаши с яркими восковыми фруктами и ароматические палочки в маленьких плошках с песком. Под именем и датами в мраморе были выбиты две простые строчки:

Любимому сыну и брату,

Колоссу клана

Мадт неожиданно плюнул на могилу и отшвырнул ногой лежащие на ней дары. Беро дернул его и шикнул:

– Не будь идиотом. Хочешь, чтобы здесь выставили охрану?

Мадт вырвался из рук Беро, но больше ничего делать не стал. Он сунул руки в карманы и с угрюмой неуверенностью оглядел залитое лунным светом кладбище. Осквернение могил как-никак карается смертью.