Нефритовый Грааль

В тот же миг Натан проснулся, живо ощущая страх. Голова шла кругом от падения, спальня вращалась. Потребовалось время, чтобы мир наконец остановился. Натан лежал, погруженный в раздумья, не в силах уснуть. Раньше он был всего лишь зрителем того, что происходило в чужой вселенной; теперь он превращался в действующее лицо. Возможно, он сам во всем виноват, ибо жаждал участия: он спас утопающего, он хотел ощутить мощь ветра и прикосновение к шкуре летающей рептилии. Одновременно Натан понимал и другое: что бы он ни делал, он едва ли мог — или не мог вовсе — управлять своими поступками. А если бы он полностью материализовался в том мире, мог бы он застрять там, в сновидении, тщетно пытаясь проснуться? И что тогда станет с его телом здесь? Он умрет — или впадет в кому? А там, в том мире, подвергнется ли он так называемому заражению — не защищенный маской и специальной одеждой? Натан вообразил, как ложится спать в водолазном костюме и очках, и невольно рассмеялся над этой картиной; ему стало легче, правда, ненамного.

К утру он так ничего кардинально и не решил, разве только лишний раз уверился в необходимости повидаться с иммигрантом. Наступил четверг, и Натану осталось сгорать от нетерпения сорок восемь часов, А еще он должен был как-то заставить себя не видеть сны. На уроках Натан был необычайно невнимателен и так часто зевал, что один из учителей отправил его в лазарет.

— Я не мог уснуть ночью, — объяснил мальчик отцу Джеймсу. — Иногда у меня бывают проблемы со сном. Может… может быть, вы дадите мне какое-нибудь снотворное?

— Ерунда! — фыркнул монах. — В твоем возрасте не нужны лекарства. Выйди на площадку для крикета, вдохни побольше свежего воздуха, разомнись. Отлично поможет! Ты определенно засиделся взаперти над уроками. Я поговорю с твоим куратором.

— Спасибо, — поблагодарил Натан, не чувствуя ни малейшего облегчения. Он вовсе не надеялся, что крикет решит его проблемы.

* * *

— Существует множество разновидностей духов водной стихии, — повествовал Бартелми, сидя тем же вечером в крохотной гостиной Анни, пока хозяйка дома пила приготовленное им какао. Он добавил в напиток что-то, захваченное из собственных запасов, — она понятия не имела, что это было, но чувствовала себя уже гораздо спокойнее. — Наяды, нимфы, русалки, злобные духи воды — лорелеи, селки, сирены; впрочем, предпоследние и последние обитают скорее в морской воде. Тем не менее, я склонен предполагать, что ты столкнулась с чем-то иным. Оно явно способно принимать человеческое обличье, что само по себе требует значительной мощи, и к тому же делает это весьма искусно. Похоже, ему удалось убедить Майкла — если только он сам ко всему этому непричастен.

Бартелми не стал упоминать о создании, которое видел в колдовском пламени, хотя оно замаячило в его памяти. Кое-что наконец-то стало собираться воедино.

— Не думаю, — осторожно возразила Анни. — И все же… все же у меня такое ощущение, что вы не очень… как бы выразиться… удивлены. Вы мне верите. Будь я на вашем месте, я бы себе не поверила. По меньшей мере, это оказалось бы очень непросто.

— А почему я не должен тебе верить? Ты всегда была со мной честна. Вообще-то я кое-что знаю о подобных вещах.

— Я уже догадывалась. Быть может, даже всегда это знала. А что конкретно вам известно?

— О! Ответ займет много времени. Для начала просто прими тот факт, что я знаю. Важнее сосредоточить внимание на том, что происходит здесь и сейчас. Несомненно, существует настоящая Рианна Сарду, чей облик приняло то существо, хотя где Рианна теперь…

— Отправилась с туром в Грузию, — тут же подсказала Анни.

— Возможно. Лучше бы мы знали это наверняка. Принятие формы другого существа — самый сложный вид симпатической магии. Обычно он требует вольного или невольного присутствия оригинала — или же весьма значимого его знака.

— Вроде перчатки или локона?

— Этого недостаточно, — ответил Бартелми. — Нужно что-то большее: отсеченная рука, глаз или иной орган, из которого можно воссоздать образ. (Анни едва не захлебнулась какао.) Но не станем преждевременно пугаться. Пока мы не выясним, что за дух причастен к нашей истории, мы не сумеем определить его возможности. Или же узнать, какова его истинная цель.

— Натан, — мгновенно побледнев, отозвалась Анни. — Оно расспрашивало о Натане… Ему нельзя сюда возвращаться. Он должен остаться в школе — или у друзей.

— Не стоит перестраховываться, — успокоил ее Бартелми. — Мы пока ни в чем не уверены.

— Ты всегда так говоришь, — попыталась пошутить Анни.

— Потому что так оно и есть. Тем не менее, кое-какие умозаключения сделать можно. Как я уже говорил, я уверен, что у Натана могущественный отец, который вполне способен за ним присмотреть. И за тобой тоже явно кто-то приглядывает.

— Что вы хотите сказать? Сначала за мной гнался… какой-то водяной зомби, а потом они…

Бартелми сложил ладони домиком.